Год 11 от основания храма.
Месяц десятый, Гефестион, богу-кузнецу посвященный. Октябрь 1164
года до новой эры. Олинф. Фракия.
Резкий порыв ветра поднял и закрутил
воронкой жухлую осеннюю листву. Он погнал куда-то вдаль зеленую
волну сосен, а потом зашелестел пустеющими ветвями дубов, шепча
что-то непонятное. Царевич Ил знал, что в далекой Додоне жрецы
могут различить в этом шелесте голос богов, и вслушивался изо всех
сил. Но пока боги не открыли ему это знание. Он не слышал их
голосов, как ни старался.
Ветры холодают день ото дня. Это Ил
знал хорошо, ведь на этом пригорке он сидит каждое утро, наблюдая,
как кони щиплют траву. Он запахнул поплотнее овечью безрукавку, но
помогло это мало. Руки и ноги все равно голые. Они покрылись
россыпью зябких мурашек, которые бегали по телу, словно пытаясь
спрятаться от ледяных укусов ветра. Царевич растер пальцы ног,
которые начали неметь, а потом встал и попрыгал, чтобы согреться.
Скоро солнышко разгонит утреннюю стылость, и он насладится
последним его теплом.
Шесть лет уже прошло, как отец сослал
его в эту дыру, и он давно привык к своей жизни. Да, именно здесь
его настоящая жизнь, в этом мерзком месте, обиталище диких и грубых
людей. Они пасут баранов и коней, воюют и пьянствуют. Здесь это
почему-то считается единственно достойной жизнью для настоящего
мужа. Он так и не нашел друзей среди них. Он ненавидит и презирает
их, а они сторонятся его, словно бешеной собаки. Поначалу мальчишки
били его, но потом перестали. Сразу же, как только он зарезал
одного из своих обидчиков. Дед в тот день ничего не сказал, только
долго сидел, обхватив седую голову, и пил кубок за кубком. Как
будто жалел того, кто умер.
А вот Ил ни о чем не жалел. Он
наказал того, кто поднял на него руку. Разве он не имеет права на
это? Имеет. Так в чем беда? В вире, которую нужно выплатить родне
этого негодяя? Она ничтожна для царя. Пусть заплатят этим
голодранцам, и делу конец. Он так и сказал деду, который смотрел на
него с неприкрытой тоской во взоре. Могучий, несмотря на годы,
Анхис в тот день напоминал побитую собаку. И царевич никак не мог
понять, почему.
Время здесь тянется до того медленно,
что кажется бесконечным. Ил ждет, когда покраснеет клен. Ведь
только тогда он покинет это проклятое место. Его забирают, когда
море еще спокойно, но вот-вот закроет свои воды дождями и бурями.
Тогда в Олинф приходит быстроходная бирема, которой командует сам
наварх Кноссо. И все меняется, лишь стоит ему вступить на борт
корабля. Тогда он опять становится сам собой, сыном живого бога и
наследником огромного царства. Он снова видит согбенные спины и
покорно опущенные глаза. Его повезут домой, и он пробудет там до
тех пор, пока первые листья на ветвях не станут размером с вороний
след. Тогда его опять вернут сюда, в место, которое он ненавидит
всей душой. Зима, которую он проводит в Энгоми, пролетает в одно
мгновение. Она кажется ему дивным сном. Там ведь мама…
