Январь 661 года. Братислава.
Словенский экзархат. Римская империя.
Берислав въезжал в ворота столицы. Он
был в Павии, где утрясал дела с наследством короля Ариперта. Тот
стал совсем плох и угасал на глазах. Старый договор, который он
заключил с императором Самославом, лангобарды прочно забыли, ну или
сделали вид, что забыли. По крайней мере, сам Ариперт решил уйти в
монастырь и попросил герцогов избрать вместо себя сыновей Бертари и
Годеперта. А ведь отец предупреждал, что так может случиться, и это
погрузит север Италии в пучину междоусобиц. Видит бог, Берислав
пытался решить дело миром. Он отсутствовал почти четыре месяца, и
новогодние праздники прошли без него. Ванда, конечно же, очень
расстроилась, да и дети тоже. Эти дни священны для всей семьи,
такой порядок завел еще отец, когда был жив.
Отец… Как же не хватает его! Ему было
всего пятьдесят пять, но он был крепок, как скала. Какая глупая
смерть! Какая-то уродливая, до невозможности дряхлая старуха
подошла попросить благословения в церкви, и он не стал ее гнать.
Она ударила его ножом и хохотала как безумная, даже когда ее рвал
крючьями палач. Что-то орала про казненного мужа и зятя, про трех
умерших дочерей и про свершившуюся месть. Сумасшедшая, наверное!
Мама пришла тогда в пыточный подвал и ушла оттуда в слезах. Она
явно что-то поняла, но рассказать не захотела. Мог бы рассказать
Горан, но он умер лет десять назад… Берислав потом лично
разговаривал со старухой, а когда узнал, кто она, приказал задушить
по-тихому. Подумать только, мачеха самой императрицы! Не пойдет на
пользу семье, если он вытащит наружу эту грязь. Он никому об этом
не сказал, а с палачей взял клятву молчания.
Императору не помогло ничего. Старуха
намазала нож какой-то дрянью, и он сгорел в огне лихоманки за
несколько дней. Берислав так и не смог за эти годы разгадать
загадку своего отца, как вдруг тот, уже отходя, сам рассказал ему
все. Берислав неделю не мог прийти в себя, с трудом осознавая, что
свалилось ему на голову. Ведь прав оказался владыка Григорий:
послан был батюшка господом нашим на грешную землю, чтобы спасти ее
от погибели. И он ее спас.
Разоренная холодом, войнами, оспой и
чумой империя понемногу приходила в себя. Владимир разбил арабов в
Каппадокии и Армении, а теперь, когда мусульмане сцепились в
гражданской войне, там царит шаткий мир. Остановить тот натиск было
нелегко, но Владимир начал массово переселять в Анатолию словен из
Греции, жалуя землю за службу. Он давал наделы нищим свеям, данам,
англам, саксам, тюрингам и вообще всем, кто только соглашался
воевать. Даже литовцам с Дуная. Ведь пустой земли у него было
полно, а тех, кто готов воевать — слишком мало. Князья поджали
хвосты, а Теодорос Рштуни (1), ишхан Армении, наконец, умер. Больше
среди правителей той земли никто не смог бросить вызов василевсу
ромеев. Граница с мусульманами прошла по южным отрогам Тавра, где
император Константинополя спешно строил замки и укреплял войска
фем. Идти дальше, на просторы Ближнего Востока, стало бы форменным
безумием. А еще Владимир разогнал полк схолариев, отправил на войну
экскубиторов, а охранять свою особу доверил данам под командованием
Олафа Харальдсона. И была их всего лишь тысяча мечей.
