— Это что? — с отвращением спросил Штольман, рассматривая что-то
красное с белыми прожилками, плавающее в желтоватом растворе. Банку
с сомнительным содержимым он обнаружил на подоконнике спальни.
— Это образец пораженной поджелудочной железы, — бодро ответила
Аня, подойдя ближе.
Мужчина поднял бровь. Завтракать ему расхотелось.
— Зачем у нас на подоконнике стоит поджелудочная железа,
пораженная чем бы то ни было? — спросил он Анну.
— Затем, что мне нужно написать большую работу по её функции,
один из разделов которой как раз включает сравнение здоровой железы
и пораженной панкреонекрозом, — объяснила Аня.
— Значит ли это, что где-то в доме есть образец здоровой
поджелудочной железы? — поинтересовался Штольман, поджав губы.
— Еще нет, но вечером будет, — оптимистически ответила Анна.
— Обожаю твою работу, — заметил Яков. Аня хихикнула. — В прошлый
раз что там было?
— Высушенная хрящевая ткань, — пряча улыбку, ответила
женщина.
— Великолепно, — оценил Штольман. — Сначала хрящевая ткань,
теперь панкреонекроз. Что дальше?
— Если ты намекаешь, что я как Маргарита Годамо-Жамбер притащу
домой отрезанную ногу, то можешь быть уверен — нет, этого я делать
не собираюсь.
— Это обнадеживает! — не меняя скептического выражения лица,
проговорил Яков.
Аня не выдержала: рассмеялась от души и обняла его за шею.
— Вот видишь, как прекрасно мы смогли подстроиться под увлечения
друг друга! Теперь и панкреонекроз тебя не пугает.
Штольман заинтересованно взглянул на неё. Тянуло её поцеловать,
но её последнее замечание заставило его передумать.
— Мы? Мы смогли подстроиться? А я-то каким образом влияю на дом
своими увлечениями?
Аня, которая тоже примеривалась его поцеловать, прищурилась.
— А исследование, которое ты проводил по разным видам пороха?
Мари чуть было не подумала, что на нас напали?
— Ну-у-у, и вовсе ничего такого уж страшного не произошло. Я
свои исследования провожу на заднем дворе, а не на подоконнике!
— Вот как? — тоже подняла бровь Аня. — А что ты скажешь по
поводу краски, которую ты исследовал в кабинете по делу о фальшивых
банкнотах. Мы с мадам Агнес три дня потом дом проветривали!
Штольман поджал губы.
— Ну что же, славно, что мы смогли подстроиться под увлечения
друг друга! — сказал он наконец.
— А я тебе о чём толкую? — засмеялась Аня и сделала в конце
концов то, что ей давно хотелось: приподнялась на мысочки и
прижалась губами к его подбородку. Он еще не брился, и щетина
притягивала её с момента пробуждения. Подавив желание потереться о
его колючую щёку и помурчать, как кошка, Аня добралась до его мочки
и прикусила её, мстя Штольману за то, что времени у них ни на что
нет и нужно поскорее собираться.
