— А потом мы поставим ёлку! — воодушевленно пояснял Алекс,
размахивая кисточкой с клеем. Клей был повсюду на самом мальчике,
на картоне, вате и гофрированной бумаге, из который он пытался
соорудить шар. На стол Штольман пока предпочитал не смотреть.
— Ёлку! — восторженно повторила Лидочка, которая на прошлое
Рождество участвовала в процессе не так активно по причине малых
лет и теперь погрузилась во все приготовления с таким энтузиазмом,
что Аня с Яковом полагали, что для того количества украшений,
которые дети изготовили в этом году, им понадобится три ёлки и еще
одна лишняя гостиная, чтобы их разместить.
— И будем её украшать! — добавила степенная Сонечка, раскрашивая
рождественскую звёздочку.
— Украшать! — ликовала Лидочка, подкидывая вверх колечки из
цветной бумаги, которые вскоре превратятся в гирлянду.
Штольман перевернул страницу утренней газеты и поморщился. Поток
детского энтузиазма в декабре был неиссякаем, громкость
восторженных возгласов в доме зашкаливала, барабанные перепонки
взрослых несли урон, но он не менял дислокации и гостиную не
покидал, потому как втайне любил праздничную суету, детские
радости, покупки подарков, шум, гам, ожидание родных, запах корицы,
сухофруктов и вишневой наливки, которую готовила мадам Агнес.
Повариха за месяц начинала с Аней составлять меню, выискивать
нужные продукты, споря с торговцами на рынке, проводить ревизию
кладовых. Горничные улыбались по-особому, что-то напевали, исполняя
повседневные обязанности. Дом выходил из зимней спячки, умывался,
надевал парадное платье и вообще выглядел важно и торжественно,
понимал значимость момента. Дети, от мала до велика, выглядели
заговорщески, подсчитывая накопленные за год деньги на подарки,
тайком пронося покупки в свои комнаты и упаковывая, чтобы дождаться
наконец момента, когда из леса привезут раскидистую ель и установят
её в большой гостиной. Тогда и начиналось основное веселье.
— И положим подарки под эту ёлочку! — добавила Марта, аккуратно
вырезая балерину из плотной посеребренной бумаги.
— Подарки! — обрадовалась еще больше Лидочка и вдруг задумалась.
Как это — ей подарки положат, а она нет, что ли? Непорядок! Надо
что-то срочно придумать!
— В этом году я приготовил для всех кое-что необычное! — добавил
Гастон, который сегодня не присоединился к Якову, чтобы изучить
утренние новости, а сидел прямо на полу вместе со всеми детьми и
так же увлеченно клеил вату на картон, как в тот год, когда Анна и
Яков взяли его в дом. Штольман спрятал улыбку. Восемнадцать лет ему
нынче исполнилось, но в душе он всё ещё был мальчиком, которому не
хватило когда-то тепла и любви и который всё ещё отчаянно в них
нуждался.
