Штольман свернул газету, которую не
успел прочитать с утра, и со вздохом отложил её. Ничего нового он
из неё не почерпнул, казалось, журналисты другими словами
переписали вчерашний номер, добавив только пару местных сплетен.
Яков прислушался к себе, не понимая, что происходит. Дома было
тихо, Мари и мадам Агнес ушли час назад, в камине трещали дрова,
перед ним стояла чашка сладкого чая. Обычный уютный вечер дома, но
сегодня всё было не так, как обычно. Ани не было рядом с ним. Её не
было, и уют уединения превратился в тоску одиночества.
Аня в обед убежала со своими
знакомыми медсёстрами с работы на рождественскую ярмарку, которую
ежегодно устраивали в центре. Она хотела купить подарки для родных,
для него, Мари и мадам Агнес. Взгляд его переместился к маленькой
ёлочке в углу гостиной. Она была украшена серебристыми звёздами и
облачками ваты, которые сделала Аня в один из вечеров. «Это будет
парижское Рождество! — сказала она. — Наше первое совместное
Рождество! Оно должно быть настоящим!» Яков покачал головой. С ней
всё было душевным и искренним.
Под ёлкой уже лежали их подарки друг
другу, они также отправили посылки Аниным родителям, Петру
Ивановичу, доктору Милцу и Коробейникову, но ей всё было мало. Она
хотела сделать ещё что-нибудь приятное для тех, кто был ей дорог. В
этом была она вся. Ему вдруг стало тоскливо. Странно. По здравому
рассуждению он должен был наконец успокоиться, когда они стали жить
вместе, почти три недели они тут как-никак. Но нет, она не дома, и
навалилась печаль. Он уже успел привыкнуть к ласковой заботе,
теплой руке, неспешным разговорам и жарким объятиям. Без неё дом
был холодным, несмотря на весело горящий огонь в камине.
Штольман снова обвёл взглядом
комнату. На спинке кресла висела Анина тёплая шаль, на подлокотнике
лежал один из её учебников с многочисленными закладками. На столике
рядом — бутылочка с его растиркой, которую Аня принесла из аптеки и
еще не переставила наверх. Он взял её в руки и понюхал. Пахло всё
так же — хвоей и скипидаром, но сейчас этот запах не вызывал
раздражения, а странным образом ассоциировался с ней, поэтому
пробуждал в Якове почти ностальгические чувства. Наверно, с его
стороны это было эгоизмом — скучать по ней, когда она просто ушла
на пару часов прогуляться с подругами, но он ничего не мог с собой
поделать.
