Солнце с каждым днём грело всё сильнее. Снег таял, превращаясь в
грязную кашу, дороги размокали, превращаясь в непроходимые болота.
Распутица надвигалась неотвратимо — ещё неделя-две, и
путешествовать станет практически невозможно.
Я стоял у окна своего кабинета в Туле, глядя на весеннее небо, и
думал об Уваровке. Сколько времени прошло с тех пор, как я
последний раз был там? Месяца полтора, не меньше. Всё это время я
крутился между заводом, клиникой, школой мастеров. Дела в Туле
требовали постоянного внимания, но и Уваровка не должна была
оставаться без присмотра.
Фома, конечно, регулярно ездил туда и обратно, привозил новости
или писал письма. Говорил, что всё в порядке, производство идёт,
люди работают. Но мне хотелось увидеть всё своими глазами.
Проверить, как работает стекольное дело, как идут дела в кузнице,
готовы ли к весенней пахоте.
— О чём задумался, — раздался голос Машки от двери?
Я обернулся. Она стояла в дверях, одной рукой придерживая
округлившийся живот. До родов оставалось совсем немного — пару
месяцев, может, чуть больше. Пётр Иванович, наш акушер, навещал её
регулярно и говорил, что всё идёт хорошо.
— О дороге думаю, солнышко, — ответил я, подходя к ней. — Хочу в
Уваровку съездить. Пока пути ещё проходимы.
Она нахмурилась:
— А надолго?
— Дня на три-четыре, а там как дорога позволит, — ответил я её.
— Проверю, как дела, дам новые указания и вернусь.
Машка кивнула:
— Конечно, нужно.
Я обнял её, поцеловал в макушку.
— Только будь осторожен.
— Буду, — пообещал я.
Решение было принято. На следующий день, ранним утром, мы с
Захаром отправляемся в Уваровку. Верхом — быстрее и надёжнее, чем
на санях в такую погоду. Никифора оставляем в усадьбе на
охране.
Вечером я сообщил Захару о планах:
— Завтра утром едем в Уваровку. Верхом, с заводными лошадьми.
Нужно собрать припасы — соль, специи, уксус, всё, что может
понадобиться в деревне, но не занимает много места.
Захар кивнул:
— Понял, Егор Андреевич. Всё будет готово к утру. А оружие
берём?
— Конечно. Пистолеты, сабли. На дорогах всякое может быть.
На следующее утро я проснулся с рассветом. Машка ещё спала, я
осторожно выскользнул из постели, оделся. Спустился вниз, где
Матрёна уже хлопотала на кухне.
— Доброе утро, Егор Андреевич! — поздоровалась она. — В дорогу
собираетесь? Сейчас завтрак приготовлю и еду с собой положу.
