Инженер Петра Великого - 2

Ба-бах! Тяжеленная, железом обитая дверь захлопнулась с таким диким грохотом, что по стенам эхом гулкнуло и заглохло. Только в ушах звенит да тишина давит. А потом — вжик! — с той стороны засов по скобам проскрежетал, аж в мозгу отдалось. Всё. Приехали. Точка.

Был я Петром Алексеичем Смирновым, фельдфебелем, без пяти минут дворянином, которого сам Царь привечал, да и Брюс, его правая рука, жаловал. А стал — арестант, номер такой-то, в каменном мешке Преображенского приказа. Имя стерли, повесили ярлык «государственный изменник». В голове просто не укладывалось, как такое могло случиться!

Меня буквально впихнули в камеру. Теснотища — гроб! Стены — камень голый, мокрый, какая-то слизь по ним течет. С низкого потолка сводчатого — кап-кап-кап. Под ногами — солома гнилая, воняет прелью, мочой, аж дышать нечем. Воздух спёртый, тяжелый. Свет — только из малюсенького окошка под самым потолком, за решеткой толстенной. И то не свет, а так, серая муть питерского дня пробивается.

Я так и плюхнулся на эту гниль, спиной к холодной стене привалился. В башке туман, мысли вразброд. Как? Ну как так вышло-то? Только что — триумф, Царь хвалит, планы по заводу громадьё, чувствовал же — вот оно, я на своем месте, я ж нужен! И на тебе — камера, измена, светит дыба да плаха.

Кто? Вот главный вопрос. Кто ж меня так сурово подставил? Лыков этот, снабженец скользкий? Да, видел я его довольную харю, когда меня вели. Но он же — пешка, шавка. Сам бы не решился, кишка тонка. Значит, за ним кто-то покруче стоит. Кто-то из тех, кому я на хвост наступил своими станками, «композитом», кому все воровские схемы поломал. Кто-то, кто задницу греет в Питере, кому мой быстрый взлет поперек горла, и что Брюс с Царем меня привечают. Кто-то, кому мои разработки — как кость в горле, потому что из-за них его людишки не у дел остаются или его гешефт на армейском барахле летит к чертям. А может, и правда шведы? Англичане? Кому секреты мои понадобились? Но как же они это провернули? Через кого?

Тут и вспомнил про тетрадку свою с фронтовыми записями. Точно сперли! И использовали, чтобы подделку состряпать! Мои же мысли о том, где у нас слабости, что в оружии не так, как лучше сделать — все переврали, шифровки какой-то добавили, агента шведского приплели — вот тебе и измена готова! А я, дурак, думал — сам посеял где-то, да на Потапа грешил. Расслабился, нюх потерял на вершине успеха, решил, что под царским крылом мне все нипочем. Вот и допрыгался.