Лето 827
г.
Итиль горел. Столица каганата пылала.
Это немного притупляло мой гнев на Триумвират. С другой стороны, на
грани сознания что-то ворчало о неразумности такого кардинального
подхода к решению хазарского вопроса.
Я стоял на башне каганского дворца.
Вокруг разверзся филиал ада на земле. В закатных сумерках
предместья столицы алели жадными языками пламени. Кое-где население
пыталось спасти имущество от пожара. Мои воины не препятствовали,
но и не помогали местным в тушении.
Еще месяц назад я штурмовал ворота
Царьграда, а сейчас наблюдаю за падением некогда великой столицы
огромной империи. В моем времени «точку» в хазарском вопросе
поставил Святослав Рюрикович в середине 10 века. По крайней мере,
так говорил Эдик еще в Царьграде. Я сам не помню точной даты.
С того дня, как мне сообщили о смерти
отца и пленении Милены, я и Ходот были в состоянии холодной ярости.
За этот период моя армия на драккарах и спешно арендованных
купеческих суднах, совершила марш-бросок вдоль восточного побережья
византийцев и высадилась на берегу Меотийского моря, которое в
будущем называется Азовским. Мы проплыли несколько крупных городов,
в том числе и Тьмутаракань или Тама́тарха, как ее называют
имперцы-византийцы. Моя орда включала и болгарские войска, и
ободритских наемников. Они, воодушевленные успехом в Царьграде,
сами изъявили желание участвовать в походе на Хазарию. Сам поход
стал неожиданностью для многих. Кстати, Ходота пришлось посвятить в
проблему Триумвирата. Он теперь знал все пор это, за исключением
темы «попаданцев».
Я прекрасно понимал, что двигаться
сломя голову в Хольмгард не имело смысла. Кардинально мое
присутствие в столице не изменит ничего. Поэтому я отправил Эсу и
Эдика в Хольмгард. Там они проведут первичное расследование и
возьмут след плененной Милены. По крайней мере, я на это
надеюсь.
А так как я знал тех, кто стоит за
нападением, ведь Триумвират не намеревался скрывать свое участие,
то у меня было только два выхода: захватить хазар, либо забрать
Рим. С византийским патриархом дело решенное. Эсовы ученицы будут
распространять слухи о пагубности и греховности патриаршества, а, в
случае успешного избрания очередного главы, несчастный случай
докажет правдивость слухов.
Мне же остается разобраться с
хазарами и Римом. Понтифика не получится взять нахрапом, в отличие
от каганата. Более того, мне кажется, что именно римский престол
играет главенствующую роль в Триумвирате. Не удивлюсь, если нити
расследования моих ближников в приведут именно к папскому двору.
Поэтому я высадился на берегу будущего Азовского моря и спешно
атаковал Саркел – ближайший крупный город хазарского каганата.
Времени на его осаду не было, поэтому атака началась сразу
требушетами с огненными снарядами – смесью спирта и нефти.
Последнее было куплено мной в Царьграде. Саркел был деревянным
городком, поэтому мы спалили его практически дотла. Слух о таком
кардинальном подходе царства растекся по каганату словно саранча в
знойную погоду. Подходя к Итилю, армия несла с собой ореол
неизбежного зла. Царские войска воспринимались местным населением
со смесью страха и ужаса, хотя мы не зверствовали и довольно
лояльно относились ко всем – ведь это мои будущие подданные. К
Итилю мы вышли довольно быстро. С переговорщиками не разговаривали,
только поставили условие – отдать кагана. При выполнении этого
условия мы обещали не трогать город и уйти. Естественно нас не
послушали. Захват Итиля пошел по сценарию Саркела. В столице было
больше строений, поэтому она продержалась немногим дольше
предыдущего сожженного города.
