КОСМОБИОЛУХИ
Посвящается Алексею Петухову —
полковнику, Настоящему Космодесантнику и моему дедушке.
Ольга Громыко
— Купил бы ты, Стасик,
корабль, — сказал Вениамин Игнатьевич, болтая ложечкой в чашке с
чаем — черным, крепким, душистым.
Станислав Федотович подавился
лимонной долькой (кидать ее в кипяток он почитал кощунством — все
витамины гибнут и вкус чая напрочь забивается). От брызнувшей в
горло кислятины аж слезы на глазах выступили.
— Венька, да ты знаешь, сколько он
стоит?!
— Смотря какой, — рассудительно
заметил Вениамин. — На круизную яхту, понятное дело, не хватит. А
вот на транспортник списанный, года эдак тридцатого—сорокового, —
запросто. У тебя ведь остались друзья на военных базах?
— Зачем мне эта гора ржавчины?!
— Сделаешь рейс-другой — отполируешь.
Потом движок заменишь. Добавочные сопла поставишь. Лет через
десять, глядишь, и до яхты дело дойдет. А главное, — Вениамин
неодобрительно окинул взглядом холостяцкую квартиру с обширными
месторождениями грязных тарелок и кружек, — занятие у тебя появится
получше, чем целый день перед компьютером сидеть да голубей по
паркам прикармливать. Тебе ж всего сорок семь, мужчина в самом
расцвете сил!
— И пенсии, — съязвил друг
детства.
— Ну, голубчик, ты же сам вечно
шутил, что специально такую профессию выбрал, чтобы уже в сорок на
покой уйти, — рассмеялся Вениамин. Он был ровесником «Стасика», но
докторов отпускали на пенсию только в пятьдесят пять. Впрочем, этот
и в шестьдесят вряд ли уйдет — фанатично влюбленный в свою работу
терапевт-диагност, на которого молилась вся третья больница.
Консультироваться к «самому Бобкову» прилетали даже с других
планет.
— Так ведь не зря правительство нам
такой срок установило, — вздохнул отставной космодесантник. — Сорок
семь, а чувствую себя на все семьдесят. Глянь, голова уже
наполовину седая!
— А наполовину — еще русая! — По
поводу собственной седины Вениамин вообще не заморачивался, на
белобрысой голове ее почти не было видно. Не смущал его и небольшой
животик, который доктор имел обыкновение выпячивать вперед, как
щит, когда с кем-то спорил. — И выглядишь ты на сорок, особенно
если побреешься и китель наденешь. Сердце у тебя вообще как у
двадцатилетнего, сам позавчера слушал. Кончай киснуть, покупай
корабль — тебе, как заслуженному орденоносцу, еще и льготный кредит
в банке дадут, — и вперед!
