Автор сердечно благодарит
педантичную Анну Полянскую, придирчивую Юлию Морозову, несравненную
Ярославу Кузнецову, добросовестную Марину Гилёву и многострадальную
Яну Бойченко, без чьего критиканского участия эта книга была бы
иной или не была вообще.
Все претензии тоже к ним.
Глава 1
Безжалостны истории страницы,
Писать на них – удел не слабаков.
За каждой строчкой – чьи‑то судьбы,
лица,
Рев пламени, лязг стали, стук
подков.
Но время – добрый друг и враг
заклятый –
Неумолимо увлечет их в тень,
И станет для потомков просто
«датой»
Кому‑то жизнь перевернувший день.
…И знали бы невольные герои,
Борясь, спасая, веря и любя,
Что, заполняя летописи кровью,
Ни капли не оставят для себя…
Белорские хроники конца
IX в., т. 7, раздел «Легенды и предания»
Автор неизвестен
– А колдуна‑то нашего прибили
вчера, – невесть с чего сказал корчмарь, поочередно вытирая
небрежно сполоснутые в бадейке кружки. День выдался серый,
тоскливый – поздняя осень, всё никак не уступающая зиме; не
хотелось горожанам ни пивка, ни жареной картошечки – надо сказать,
скверно жаренной, на прогорклом жиру, – да и вообще не
хотелось выходить в этот то ли дождь, то ли туман, висящий над
городом с прошлой недели. С полдюжины человек только за столиками и
сидело.
– Хм? – Я вежливо
приподняла левую бровь. Болтать с корчмарем меня не тянуло, слушать
тоже, но в «Волчьей пасти» я считалась завсегдатаем, соответственно
пользовалась скидками, а за это терпеливо изображала приличную
клиентку. Хорошее название, из‑за него в первый раз и зашла. Корчма
как корчма, не хуже и не лучше других. Над камином распялена волчья
шкура с головой и вычервленной пастью, у всех девок на передниках
рунический знак оборотня, сзади тряпкой болтается пришитый хвост. И
чесночок со стрелолистом по стенам развешан на всякий случай – мало
ли, вдруг нежить примет всё за чистую монету и кинется в корчму.
Забавно.
– Наши и прибили, – охотно
подхватил корчмарь, – народу‑то вчера поболе сидело, к вечеру
распогодилось чуток, вроде как и солнышко выглянуло, ну, людишки к
ужину и подтянулись. И Старый Хряк был, и Щот‑рыжий, и милсдарь
Жолард изволил чарку винесского спросить. Девки, само собой,
крутились. Ну и колдун. Чего, спрашивается, приперся? Сел у окна и
взглядом дурным ведет, ровно не лошадь его везла, а сам добрый час
под седлом скакал. Сидит и сидит, ничего не просит. Девки боятся
подходить, друг на дружку кивают. Делать нечего, пошел сам. «Чего
подать‑то? – спрашиваю. – У нас тута забесплатно греться
не принято». Гляжу – и впрямь какой‑то пришибленный, ровно не
понимает. В упор таращится. Потом сморгнул и говорит: «Мяса шмат
принеси, да прожарь хорошенько».
