Вик. – А что? Вы что‑то имеете
против вампиров?
Р. Асприн. «Корпорация М. И.
Ф.»
Часть 1. СОЦИАЛЬНЫЙ УКЛАД,
БЫТ И НРАВЫ ВАМПИРЬЕЙ ОБЩИНЫ
Курсовая работа адептки 8-го курса
Вольхи Редной
Научный руководитель:
Магистр 1-й степени архимаг Ксан Перлов
999 год по Белорскому летосчислению,
город Стармин
Введение
Хороший сегодня выдался денек.
Теплый. Безветренный.
Вторая декада сеностава месяца
неспешно сочилась сквозь клепсидру солнечного лета, и голоса
зябликов, доносившиеся из придорожных кустов, звенели в ушах. Я
ехала сквозь их гнездовые угодья, как вдоль пограничной полосы.
Полосой была дорога, заброшенный, проклевывающийся пыльной травой
Кривой Большак. Зяблики попеременно возмущались вторжением человека
на белой лошади в их частные владения, залихватские трели сменялись
хриплым чириканьем, птахи суетливо перепархивали по веточкам,
тревожа листву. Разноцветная кайма вокруг черных подсыхающих луж
взрывалась сотнями истомленных жарой мотыльков, раскручивалась
ввысь вихрем трепещущих крыльев. Поводья, завернутые петлей,
свисали с передней луки. Я покачивалась в седле, как мешок с
крупой, придерживая левой рукой лежавшее на коленях письмо и
пытаясь разобрать прыгающие перед глазами руны. Ромашка
пользовалась моим расслабленным состоянием, все замедляя и замедляя
шаг, надеясь, что я, увлеченная чтением, не замечу ее коварного
маневра и дам ей остановиться и спокойно пощипать травку.
– Ты чего это, голубушка? А ну,
шевели копытами!
Плутоватая кобылка разочарованно
всхрапнула.
– Давай, давай, халтурщица.
Я устроилась поудобней, если вообще
можно устроиться поудобней на том пыточном предмете, коим являлось
для меня жесткое казенное седло на третий день пути. Ромашкина
грива тоненькими колечками спускалась до передней луки, забиваясь
между страницами пухлого письма, которое я должна была вручить
Повелителю Догевы и которое уже минут пять как самовольно вскрыла
при помощи магии, не тронув увесистой печати на веревочке. На алом
воске отчетливо проступал оттиск перстня – тринадцать рун и
переплетающийся с драконом единорог в центре.
Угрызения совести никоим образом не
сопутствовали сему времяпрепровождению. Во‑первых, письмо писал мой
Учитель, то есть ничего более обидного или нового, чем я о себе
знала, сообщить он Повелителю Догевы не мог. С другой стороны,
вдруг Учитель строчил это письмо в состоянии несвойственного ему
благодушия и умиротворения? Должна же я соответствовать своей
характеристике. И в‑третьих, Варвара – не единственная любопытная
женщина на земле. О каре, постигшей вышеупомянутую, я старалась не
думать.
