Вертолет Ми-8 содрогался от турбулентности, пролетая над
безжизненными просторами Зоны Отчуждения. Лях сидел на брезентовой
скамье, прижав к груди автомат HK416, и смотрел через иллюминатор
на знакомый пейзаж внизу. Три года назад он покидал эту землю в
наручниках под конвоем военной прокуратуры. Сегодня возвращался как
наемник ЧВК «Синдикат».
— Десять минут до высадки! — прокричал пилот через шум роторов.
— Готовьтесь к быстрой выгрузке!
В грузовом отсеке, помимо Ляха, находились ещё пятеро бойцов.
Командир группы — Коршун, бывший спецназовец ВДВ с холодными серыми
глазами и шрамом через всю левую щёку. Рядом с ним устроился Техас
— американец, ветеран иракской кампании, жевавший табак и плевавший
в пластиковый стаканчик. Напротив сидел Немец — на самом деле серб
Милош Радич, получивший прозвище за педантичность и любовь к
немецкому оружию. У противоположного борта дремал Питон — бывший
снайпер африканских конфликтов, чернокожий парень с философским
складом ума. И наконец, самый молодой — Новичок, двадцатидвухлетний
белорус, для которого это была первая операция в Зоне.
Лях изучал лица своих новых товарищей. Все они были
профессионалами, наёмниками высокого класса. Но никто из них не
знал Зону так, как знал её он. Именно поэтому корпорация «Бионика
Индастриес» специально запросила его включения в группу.
— Слушай, Лях, — обратился к нему Коршун, повысив голос над
рёвом двигателей. — Ты ведь здесь служил? Расскажи, чего
ожидать.
Лях помолчал, разглядывая проплывающие внизу руины деревень и
заброшенные поля.
— Зона живая, — наконец сказал он. — Она чувствует чужаков и не
прощает ошибок.
Техас скептически хмыкнул:
— Мистика. Я в Фаллудже и похуже дерьма видел. Радиация, мутанты
— всё это решается огневой мощью и правильной тактикой.
— Увидишь, — коротко ответил Лях.
Новичок нервно теребил ремень автомата:
— А правда, что здесь призраки есть? И что некоторые сталкеры
сходят с ума от одного вида аномалий?
— Призраков нет, — терпеливо объяснил Лях. — Есть псионические
поля, галлюцинации от излучения, психотропные выбросы. Но убивают
они не хуже призраков.
Питон открыл глаза и философски заметил:
— В Конго у нас была поговорка: «Джунгли не убивают — убивает
страх перед джунглями». Думаю, с вашей Зоной то же самое.
— Не совсем, — покачал головой Лях. — В джунглях хищники
охотятся по понятным правилам. Здесь правила меняются каждый
день.
