Ярослава Засекина бесшумно спустилась
по деревянной лестнице, стараясь не скрипеть половицами. На ней
была только рубашка Прохора, доходившая до середины бедра, да
старые домашние тапочки, найденные возле кровати. Медно-рыжие
волосы, растрёпанные после бурной ночи, рассыпались по плечам.
Горло пересохло, и княжна направилась на кухню, не ожидая встретить
там кого-либо в столь поздний час.
На пороге кухни она замерла. В
темноте, освещённая только лунным светом из окна, за столом сидела
Василиса Голицына. Девушка держала в руках чашку с остывшим чаем, а
её лицо выражало мрачную решимость. Изумрудные глаза блеснули,
когда она подняла взгляд на вошедшую.
— Что, княжна, нехорошо вам было? —
начала Василиса с нарочитой заботой, но в голосе звучал яд. — Так
громко кричали на весь дом, что никому спать не давали. Может, воду
святую принести? Или лекаря позвать?
Ярослава усмехнулась, прошла к шкафу
и достала кружку. Движения её были неторопливыми, уверенными,
несмотря на минимум одежды. Она налила воды из кувшина и
повернулась к Голицыной, опёршись бедром о стол.
— Напротив, милочка, — княжна сделала
глоток, серо-голубые глаза насмешливо блеснули в полумраке. — Мне
было весьма хорошо. Настолько хорошо, что сдерживаться не было ни
сил, ни желания. Но вам-то какое до этого дело? Завидовать — грех,
Василиса Дмитриевна.
Голицына вспыхнула, её пальцы сжались
на чашке так, что побелели костяшки.
— Завидовать? Вам? — она фыркнула, но
в голосе прорвалась обида. — Вы здесь всего несколько дней, а
ведёте себя так, будто… будто имеете право!
— Право на что? — Ярослава
невозмутимо подняла бровь. – А если точнее, на кого? Или вы,
княжна, считаете Прохора своей собственностью?
— Я знаю его в три раза дольше вас! —
Василиса резко встала, стул скрипнул по полу. — Я была рядом, когда
он поднимал Угрюмиху из грязи! Мы вместе прошли через первые
испытания, через борьбу со старостой, через нападения Бездушных! А
вы что? Приехали по контракту, покрутили задницей в боевых
штанах…
— Думаете, я его у вас отбила? —
перебила её княжна с улыбкой. —Позвольте, я поясню. Прохор из тех
мужчин, которые сами решают, с кем ему быть и что делать. Он выбрал
меня, и ни вы, ни даже я уже ничего с этим не могу поделать.
Василиса задохнулась от возмущения,
её щёки пылали.
