Смешное обвинение. Меня хотят судить за
убийство Гривина, которого я казнил за реальные преступления у всей
деревни на глазах. Впрочем, происходящее явно часть какого-то плана
- дознаватель слишком уверен в себе.
—
Какое ещё убийство? — отчеканил я. — Гривин вместе с отрядом
наёмников устроил засаду на дороге, пытаясь убить меня и моих
спутников. И всё это — в результате преступного сговора между ним и
старостой Рындиным.
Я
достал из кармана два магофона — Макара и Савелия — и
продемонстрировал их дознавателю.
—
Вот, полюбуйтесь. Здесь вся их переписка — как они обсуждали мои
перемещения и планировали “решить со мной вопрос”.
За
спиной одобрительно загудела толпа. Я обернулся и встретился
глазами с Борисом, Федотом и Силантием. Парни смотрели с
решимостью, готовые подтвердить мои слова.
—
Да и свидетели у меня есть, — я кивнул в их сторону. — Эти трое
были со мной, когда наёмники Гривина напали на нас. А уж про
жителей деревни и говорить нечего — они все видели, как я
допрашивал этих двоих, и как те сознались в мошенничестве и
сговоре.
—
Истинно так! — выкрикнул кто-то из толпы, и его дружно поддержали
остальные.
—
Вот за это я их и казнил. Напомню, сам князь уполномочил меня
вершить суд и расправу на своей земле.
Волков скривился, но быстро вернул на лицо
маску презрительного превосходства.
—
Забавно, — протянул он. — Вот только у меня тоже есть свидетель.
Готовый присягнуть, что это вы заманили несчастного Гривина в
Угрюмиху, чтобы лишить жизни и ограбить.
Толпа недовольно зароптала. Дознаватель обвёл
всех колючим взглядом и продолжил:
—
И этот свидетель своими глазами видел, что купец перед смертью был
жестоко избит. В таком состоянии он мог подтвердить что угодно. А
переписка в магофонах ничего не доказывает, — Лука язвительно
ухмыльнулся. — Там ведь нет прямого "давай-ка убьём воеводу", не
так ли?
Люди загалдели, выкрикивая возражения. Я
поднял руку, призывая к тишине. Картина складывалась занятная.
Во-первых, кто-то решил меня оболгать, да ещё и в сговоре с
княжескими ищейками. Что ж, весьма опрометчивое решение с их
стороны.
Во-вторых, всё это не походило на
беспристрастное расследование. Ни мои доводы, ни готовые
свидетельствовать селяне Волкова не интересовали. У него была цель
— обвинить меня любой ценой. Действовал он наверняка по приказу,
ведь сам я ему ничего не сделал.
