В воздухе пахло жареными каштанами, терпким вином и страхом.
Первое, что я почувствовал, вынырнув из тьмы — это верёвка,
впившаяся в горло. Непослушное тело пыталось распластаться, и лишь
петля удерживала его на месте. Подогнувшиеся ноги, связанные за
спиной руки и плавающие перед глазами алые круги. Посмертие
встретило меня весьма немилосердно.
— Эй, не так быстро! — чья-то сильная рука вздёрнула меня
обратно, заставив принять вертикальное положение. — Рановато тебе
подыхать, малец. Дождись хотя бы команды!
На эту нехитрую шутку где-то сзади ответили хохотом.
С трудом вдохнув морозный воздух, я почувствовал, как он обжёг
лёгкие. Мурашки бегали по всему телу, покрытому одной лишь
белоснежной рубахой. Меня колотило от пронизывающего ветра, но дело
было не только в свирепой стуже.
Тошнота подкатывала к горлу волнами, во рту стоял мерзкий
металлический привкус. Желудок скручивало узлом, а язык распух и
едва ворочался. Приходилось прилагать все силы, чтобы просто стоять
прямо.
Меня отравили. Иначе и быть не могло.
Солнечный свет ослепил меня, заставив поморщиться, и я не сразу
осознал, что вместо встревоженных глаз Аларика, моего адъютанта, на
меня смотрят дюжины и дюжины запрокинутых лиц.
Это были обычные люди, но одетые в странные наряды, непохожие ни
на что виденное мной прежде. Вместо камзолов или, на худой конец,
доспехов мужчины были выряжены в синеватые штаны чудного кроя и
блестящие гладкие гамбезоны. Один их вид говорил, что хоть и
сделаны они из какой-то дорогой ткани, но не остановят ни клинок,
ни стрелу.
Женщины же практически не носили платьев и одежду предпочитали
точно такую же, как и их мужи. Если бы не румяна да не миловидные
черты лица, их можно было бы спутать с юношами.
Пёстрые ткани, причудливые головные уборы, блестящие украшения.
Всё это напоминало маскарад, но в глазах собравшихся не было и тени
веселья. Лишь злорадство, скука и нетерпение.
Источником замеченных ранее запахов оказались юркие продавцы,
снующие в толпе. Один разносил жареные каштаны, а вторая разливала
горячее вино со специями в чудные одинаковы по виду и форме кубки.
Белые, гладкие, сужающиеся к основанию.
Оглядев всё это, я вернулся к собственным ощущениям.
Хорошая новость заключалась в том, что смертельная рана напротив
сердца, отправившая меня за грань, исчезла.
