Утро встретило Виктора привычным рассветом над Тигром и чашечкой
крепкого чая в небольшом кафе неподалеку от гостиницы. Февральское
солнце еще не успело разогреть воздух, и легкий туман поднимался от
реки, окутывая противоположный берег призрачной дымкой. Виктор
сидел за столиком у окна, медленно потягивая ароматный чай и листая
свежий номер «Аль-Джумхурия». Арабские буквы уже не казались ему
китайской грамотой — за два месяца в Багдаде он успел прилично
освоить язык.
Радиоприемник в углу кафе потрескивал, передавая утренние
новости. Виктор прислушался, когда диктор заговорил о неожиданных
беспорядках в туркменских кварталах.
— Эй, Алексей! — раздался знакомый голос. В кафе вошел Самир
Нассар, размахивая газетой. — Ты слышал про туркменов?
Виктор кивнул, указывая на свободный стул:
— Присаживайся. Что-то серьезное?
Самир плюхнулся на стул, его обычно безмятежное лицо выражало
нескрываемое беспокойство.
— Серьезнее некуда. Вчера вечером в трех районах одновременно
начались демонстрации. Требуют признания туркменского языка
официальным наравне с арабским и курдским.
— И что в этом странного? — Виктор сделал глоток чая. —
Естественное требование для национального меньшинства.
— Странно то, что они появились как черт из табакерки. — Самир
понизил голос. — Буквально за неделю. Словно кто-то щелкнул
пальцами, и вся община встала как один. А ведь туркмены всегда были
самыми спокойными. Даже когда курды устраивали свои бунты, туркмены
сидели тихо.
Виктор нахмурился. Это действительно было странно. За время
работы в Багдаде он изучил все национальные группы, и туркмены
казались наименее склонными к политической активности. Торговцы,
ремесленники, мелкие чиновники — народ практичный и осторожный.
— Кто их лидеры? — спросил он.
— Вот в том-то и дело! — Самир наклонился ближе. — Никто их не
знает. Обычно в таких случаях появляются знакомые лица — местные
авторитеты, духовенство, интеллигенция. А тут какие-то новые люди.
Говорят, что приехали из Анкары.
— Из Анкары? — Виктор отставил чашку. — Турецкий след?
— Похоже на то. Мой знакомый из полиции рассказывал, что
задержали нескольких демонстрантов, и при допросе выяснилось, что
они получили деньги от каких-то «благотворителей». Сами не знают от
кого, передавали через посредников.
Виктор молча размышлял. Турецкое вмешательство в иракские дела
было логичным — туркмены исторически считались частью турецкого
мира, и Анкара никогда не скрывала своих симпатий к этой общине. Но
почему именно сейчас? И почему так синхронно?
