Боль была первым, что он почувствовал. Не острая, режущая боль
от раны, а глубокая, всепроникающая агония, словно каждая клетка
тела горела изнутри. Сознание возвращалось медленно, пробиваясь
сквозь густой туман забытья, и вместе с ним приходило понимание —
что-то кардинально изменилось.
Открыл глаза и увидел небо цвета ржавой крови. Два солнца висели
над головой — одно больше и ярче, второе поменьше, тусклее, но их
объединённый свет окрашивал мир в багровые и медные тона. Воздух
дрожал от жары, поднимающейся от раскалённых камней, а в ноздри
проникал острый запах серы и металла.
Попытался вспомнить, где находится, кто он такой, как сюда
попал. Но память была пуста, словно кто-то стёр все важные
воспоминания, оставив лишь обрывки знаний и инстинктов. Знал, что
надо дышать. Знал, что нужна вода. Знал, что этот мир враждебен
любой форме жизни.
Поднявшись на локти, он осмотрел своё тело. Мускулистая фигура,
покрытая шрамами и старыми ранами. Кожа загорелая до бронзового
оттенка, руки жилистые и сильные. На запястьях виднелись следы от
оков — кто-то держал его в плену. Голова была обрита наголо, а
когда он провёл рукой по лицу, почувствовал жёсткую щетину.
Но самое странное было с глазами. Когда он посмотрел на свои
руки, то заметил, что видит каждую мельчайшую деталь с
неестественной чёткостью. Каждую трещинку на коже, каждую песчинку
на ладонях. Зрение было обострённым до болезненности, словно кто-то
настроил его на максимальную чувствительность.
Он встал, покачиваясь от головокружения. Вокруг простиралась
пустошь из красного камня и песка. Изрезанные каньоны тянулись к
горизонту, а между ними торчали острые пики базальта, словно зубы
гигантского хищника. Ни растений, ни воды, ни признаков цивилизации
— только мёртвая, враждебная планета под чужим небом.
Планета. Это слово всплыло в сознании само собой, принося с
собой обрывки знаний. Фурия. Тюремная планета. Место, куда
отправляют тех, кого нельзя казнить, но и нельзя оставить среди
людей. Каким-то образом он знал это, хотя не помнил, откуда пришла
эта информация.
Жажда ударила внезапно и беспощадно. Горло пересохло, язык
прилип к нёбу, а в висках застучала пульсирующая боль. Нужна была
вода, и срочно. Но где её найти в этой выжженной пустыне?
Он огляделся, пытаясь найти хоть какие-то признаки влаги.
Инстинкт, происхождение которого он не мог объяснить, подсказывал
искать низины, трещины в скалах, места, где конденсат мог бы
скапливаться во время редких ночных похолоданий.
