Даже сквозь сомкнутые веки я
почувствовала вспышку. Потом еще одну. И еще.
— Да что же это? — возмутился
Франциск. — Почему Сердце меня не принимает?
Я открыла глаза. Призрак пролетал
через артефакт, ни на миг не задерживаясь. Каждый его пролет
сопровождался яркой вспышкой, и только. Но Франциск не сдавался,
атакуя снова и снова. Я даже забеспокоилась, что артефакт
развалится. Светилось же в нем что-то?
— Я могу предложить несколько
вариантов, — сказал Шарль. — Первый — вы должны были сделать совсем
не это.
— Это-это, — возразил призрак, опять
пройдя через артефакт. — Что за безобразие? Я уже все решил, со
всеми попрощался. Так что первый вариант не проходит, давай
следующие.
— Второй, — невозмутимо продолжил
Шарль. — Вы обещали расплатиться за помощь со мной и Николь.
Франциск настолько смутился, что даже
не нашелся сразу, что ответить. И выглядел так, что появилось
желание помочь.
— Со мной не надо, — торопливо
отказалась я. — Я сразу говорила, что помогаю из…
— Призраколюбия? — ехидно уточнил
Шарль.
Франциск оскорбленно качнул пером на
шляпе и наконец придумал ответ.
— Я посчитал, что обучение вас
заклинаниям из королевского арсенала пошло в зачет, — буркнул он,
попытавшись еще раз слиться с Королевским Сердцем, которое упорно
не хотело принимать в себя посторонние примеси. — Артефакты — дело
такое, сегодня есть, завтра — нет. А знания — они всегда при вас,
если при вас голова. Головы при вас? Значит, мы в расчете. Да что
это такое? Я так и передумать могу!
Он опять пролетел сквозь то, что
посчитал целью своего существования, затормозив не потому, что
артефакт его не отпускал, а потому, что собирался биться до
последнего. Франциск развернулся, прищурился, затем, почему-то
решив, что ему попросту не хватает разгона, отлетел к самой стене,
чтобы рвануть с новыми силами.
— Вы дали обещание, — спокойно
напомнил Шарль. — Вознаградить нас и вернуть Лиденингам то, что
хранится в вашей личной сокровищнице. А то, что вы поделились с
нами личными заклинаниями, будем считать дополнительной наградой за
то, что мы для вас сделали. Николь вон до сих пор приходится
общаться с Альвендуа. Уже за это ей можно поставить памятник.
— Мне не надо, — повторила я. —
Шарль, это же наша обязанность — помочь призраку упокоиться, если
он страдает.
— А он страдает? По-моему, страдаем
мы, а он помогает нам упокоиться.
