...Говори, мое небо, со мной,
говори, распиши все страницы под облачный шрифт цветом шкуры
летучего ската.
(А. Шакирова)
Наталье Сизовой – с благодарностью за постоянную помощь и
поддержку.
ПРОЛОГ
Орлята учатся летать,
Им салютует шум прибоя,
В глазах их небо голубое,
Ничем орлят не испугать,
Орлята учатся летать.
(Н. Добронравов)
Корабль шел так низко над берегом, что видны были наглухо
задраенные шпигаты «мокрого трюма» и квадратики спасательной сети
от бушприта до крыла. Леташи сновали по вантам, готовя корабль к
повороту. Мачты были не такими длинными, как у морских судов, и
парусов несли меньше. Но для мальчишки, завороженно глядевшего в
небо, этот овальный, похожий на рыбу корабль был чудом
соразмерности и красоты.
Конечно, парусов меньше! Ведь сам корабль – огромный парус, он
не прячется в воде. Потому и днище плоское, и киль маленький.
Зато какие великолепные крылья!
Когда-то мальчик думал, что корабли медленно и редко, словно
орлы, взмахивают деревянными крыльями. Но теперь, в солидном
девятилетнем возрасте, он знал, что крылья только выравнивают
полет. А если доведется сесть не на воду, а на землю, сложенные
крылья станут опорами.
Жаль, крыло закрывает капитанскую галерею, подковой охватывающую
нос корабля. А то Дик увидел бы капитана! С галереи капитану видно
все впереди, сбоку и внизу. И он кричит в переговорную трубу
рулевому: «Лево руля!.. Право руля!..»
А руль-то какой замечательный: большой, похожий на рыбий хвост,
– чтобы резче были горизонтальные повороты.
Сейчас ветер не попутный. Кораблю приходится лавировать...
– Лави-и-ировать! – вслух протянул мальчишка красивое слово.
По каким землям побежит тень корабля? Может быть, он перевалит
Хэдданские горы, по которым бродят упыри и живые мертвецы? Тогда
храни корабль Эссея Легкокрылая, хозяйка ветра, чтоб не довелось
ему пройти над ущельем «жадного тумана». Скользнет снизу вверх
белесая полоса, оплетет корабль, окутает все живое на нем. И лежать
в расселине обломкам рухнувшего на камни судна – вперемешку доски и
кости...
Парнишка, стоящий по пояс в море, зябко повел лопатками: то ли
представил себе это мрачное зрелище, то ли порыв ветра хлестнул его
по мокрой коже.
А может, корабль идет не в Джермию, а в Иллию! Он пойдет на
снижение над портом Белле-Флори, а прекрасные сеоры и сеореты будут
махать платочками с балконов. Дядя говорит: в Иллии самые красивые
на свете женщины... И корабль опустится на мягкие волны Лазурного
моря. Вода там такая чистая и теплая, что лескаты в трюмах
перестают слушаться погонщиков и плещутся, как детеныши...
