Фиктивный парень

1. Пролог

— Притворись моим парнем, — внимательно вглядываюсь в его карие глаза, придавая себе как можно больше серьёзности.

— Головой не билась в последнее время? — он приподнимает свои брови, а на щеках улавливаются ямочки – ему явно смешно от услышанного.

— Я серьёзно, — незаметно прикусываю свою щеку изнутри, скрещивая руки на груди. — Ты должен мне помочь.

— Должен? Малая, ты ничего не перепутала? — он едва заметно заводится, резко подавшись вперед и отперевшись руками в обивку дивана с двух сторон от меня.

Меня сразу обдает цитрусовым ароматом его парфюма и внутри всё тревожно сжимается, потому что я не знаю, чего от него можно ожидать.

Приходится взять всю силу воли в руки, чтобы не спасовать и продолжить игру на равных. Поднимаю подбородок повыше, растягивая губы в усмешке, отчего наши лица разделяют насколько сантиметров.

— Поверь, ты сам захочешь мне помочь, —  говорю это тоном змея-искусителя.

— С чего это? — он не отдаляется, продолжая сверлить взглядом своих наглых глаз.

— Я знаю одну тайну, —  шепчу, едва не в его губы, на которых на пару секунд заостряю внимание. — Ты точно не захочешь, чтобы я ненароком рассказала её ещё кому-то.

2. 1

В голове едва не разрываются праздничные фейерверки – я уже представляю, насколько радостно для меня сегодня закончится этот вечер. И, честно, хочется безустанно скакать по дому от радости и горланить веселые песни. Думаю, «Я свободен» Кипелова идеально впишется в сложившеюся ситуацию. Но родители точно не оценят подобного поведения – начнут читать нотации, что приличной девушке не к лицу так выражать свои эмоции. К тому же в кругу гостей, которые уже несколько часов как составляют компанию маме.

Папа-то умный, ещё полчаса назад отошёл провести «важные переговоры» с Игорем Сергеевичем в своем кабинете. Неужели действительно не замечает, какой шлейф коньячного аромата после таких переговоров.

Пока наша соседка по дачному участку, по совместительству жена Игоря Сергеевича, рассказывает маме увлекательную историю о том, что успела пристроить свою младшую дочь в школу рисования, мне хочется закатить глаза, и приходится приложить усилий, чтобы на губах играла всё та же заинтересованная, восхищенная улыбка.

И только в душе мне по-настоящему жаль десятилетнюю Ангелину. Кажется, это уже шестой кружок, куда её записали. Ещё один, и ей будет хватать на каждый день недели. Невольно вспоминается собственное детство, когда я буквально разрывалась между танцами, гимнастикой, рисованием, изучением иностранных и пением. У меня в крови всегда было рвение стать лучшей в каждом из занятий, на которые безустанно записывали родители. Конечно, это дало множество плюсов для формирования моей личности, но, чёрт, детство я вспоминаю с опаской – ни за что не захочу возвращаться в то морально-истощённое состояние.