Анне Зангиевой, моему другу, – с
благодарностью за совет.
272 год Железных Времен
ПРОЛОГ
Все должно было случиться совсем не так!
Все должно было свершиться величественно и красиво, как в
древних легендах. В тех изумительных легендах, от которых сладко
болит в груди и на глаза наворачиваются слезы.
Только закрыть глаза – и представить себе...
Вот на дворцовую площадь выходит статный седой мужчина. На
глазах у стражи и прохожих он неспешно надевает на левую руку
стальную перчатку, покрытую выгравированным узором.
С уст мужчины срываются слова заклинания. Клокочущие, горячие
слова древнего призыва, пять веков не звучавшие над этой
площадью.
Этот властный зов разрывает небо. Из-за Грани, из чужого мира на
площадь снижается стая чудовищ, похожих на окрыленные когтистые
шары. Одно из чудовищ покорно садится на стальную перчатку, его
собратья парят над головой заклинателя.
И слышит дворцовая площадь, и слышит город:
– Я, Оустан Круглый Щит из Рода Виликри, потомок королей,
правивших в Нимире, принимаю власть и возвращаю себе трон. Да
узнают все окрестные земли: Нимир отныне – королевство,
неподвластное Силурану и не платящее дани королю Нурвашу!
И рухнувшие на колени стражники... И благодарные, счастливые
слезы горожан...
Вот как все должно было произойти!
Без криков стражников, которых рвали в клочья когти летучих
тварей. Без трупов, выложенных на дворцовую площадь, чтобы родные
могли их забрать. Без проклятий обезумевшей женщины, потерявшей
сына. Без подготовки к вызывающе пышной коронации. Без наглого
торжества тех, кто почти открыто собирается вертеть новым королем,
как им вздумается.
Но легенда умерла, не родившись. Умерла в крови и грязи.
И оставила отравленную мысль: а может, и все легенды были
когда-то полны грязи и крови? И лишь века спустя их приукрасили
сказители?
Старый флюгер чернел на фоне утреннего неба. Фигурка скачущего
по ветру коня была выкована настоящим мастером и радовала глаз...
обычно, но не этим утром. Потому что на спине железного конька
устроился отвратительный и страшный «всадник».
Тварь в хитиновом панцире замерла, растопырив множество
членистых лап. Кривые когти торчали во все стороны, словно иглы
ежа. Глаз не было видно, и все же любому, кто осмеливался поднять
взгляд на флюгер, казалось, что мерзкое существо наблюдает за тем,
что происходит внизу, во дворе.
