Пока я добрался до суда, прошло куда больше времени, чем я
рассчитывал. Почти две недели. Для мира, который должен
возглавлять, — слишком долго. Но бюрократия была, есть и будет
всегда. Она не исчезнет даже там, где магия способна перевернуть
горы.
Всё началось просто. Последние разрешения, последние возможности
— и я использовал их, чтобы на излёте заглянуть в миры, к которым
привык. Знал: в ближайшее время дорога в них будет закрыта. И всё
же я хотел увидеть ещё раз. Особенно тот — его мир. Мир Аристарха.
Я слишком к нему привык. Даже мысли теперь у меня текут в его
стиле. И, пожалуй, это самое странное: я никогда не думал, что
что-то способно настолько изменить меня. Шестнадцать веков я был
дворецким — и вот привычка въелась так глубоко, что даже моё
сознание теперь думает иначе.
Я привык к порядку, но здесь его слишком много. Сначала —
проверка документов. Потом — медицинское обследование, лечение,
изменения. Дальше — сверка уровня магии. Подтверждение статуса.
Передача этого подтверждения в другое министерство, которое
утверждает его окончательно. И всё это в закрытом хабе, из которого
я не могу выйти ни на шаг. Город, огромный, словно отдельный мир —
и всё только для тех, кто вернулся обратно.
Как же это всё надоело.
И только сейчас, спустя две недели по меркам того мира — а время
течёт почти одинаково, — я смог добраться до зала суда. Теперь
останется лишь пережить их пафос.
Перед уходом я всё же успел одно. Якорь. Если этот мальчишка ещё
раз умрёт, он сможет попасть в один из миров Эхо. Не мой пантеон.
Странное слово, но именно так я привык называть вещи за две с
половиной тысячи лет странствий. Наш мир - хаб, их мир —
песочница.
И вот теперь я стою перед судом.
Тьма. В центре — круг света. В нём стою я.
Да, я знаю: зал велик. Квадратов сто пятьдесят, может, двести.
Но его нарочно заливают тьмой, оставляя только этот островок света.
Старый пафос, пришедший из давних времён. И отказаться от него они
так и не смогли.
Зачем? Для чего эта игра в величие? Я ведь сам когда-то мог
сидеть на их месте. Но не захотел. Я исследователь, а не чиновник.
И сцены меня не интересуют.
Голос ударил в стены, разлетелся эхом по тьме:
— Эвельхим. Ты вернулся после двух с половиной тысяч лет. По
нашим меркам — это мало. Но даже в них ты успел использовать все
десять своих возможностей. И ради чего? Ради мальчишки. Ты уверен,
что мы не должны принять меры, чтобы никто об этом не узнал?
