Я шла по коридору к своей комнате, слова Якова всё ещё звенели в голове.
И всё же внутри было что-то большее, чем просто эхо его слов. Память. Горькая, давняя, но до сих пор живая.
Я редко позволяла себе об этом думать. Но иногда картины прошлого всплывали сами – слишком ярко, чтобы от них отмахнуться.
Мне было двенадцать, когда я впервые получила мутацию. Тогда всё казалось случайностью: резкая боль, температура, искажения в теле. Я смотрела в зеркало и не понимала, что вижу. Моё лицо менялось, линии лица ломались – будто кто-то грубо смял и перекроил меня. Кожа пошла пятнами, мышцы тянулись не туда, куда нужно, лицо становилось чужим.
Мама старалась улыбаться, говорила, что «Милена, всё пройдёт», что я должна быть сильной. Но её глаза… они выдавали её с головой. В них было то, чего я никогда прежде не видела, – жалость. Отец держался жёстче, напоминал, что я аристократка и обязана быть выше любых изъянов. Но и он, думая, что я не вижу, отворачивался от зеркал.
На балах стало невозможно. Раньше я хоть иногда получала приглашения на танец. Но после мутации кавалеры начали сторониться. Одни смущённо отводили глаза, другие кривились, как будто рядом с ними стояла не девушка, а уродец. Я слышала шёпот за спиной: «Она испорчена… наследница, и такая…» Эти слова врезались в меня глубже любого клинка.
Постепенно я привыкла к одиночеству. Даже среди сверстников я будто оставалась одна. Ни комплимента, ни взгляда, ни лёгкой улыбки. Я могла быть сильной, умной, выученной – но девушкой я быть перестала. Для них. И для себя.
После того случая я поняла: оставаться в доме больше не могу.
И даже не только из-за взглядов и шёпота за спиной. С ними я кое-как научилась мириться. Но было ещё одно – то, что произошло тогда. Я не готова вспоминать это сейчас, но именно оно стало последней каплей.
Я ушла. Сбежала, если называть вещи своими именами. И впервые в жизни не знала, что делать дальше. Аристократка без рода, девушка с уродствами, воин без отряда. Всё это звучало как приговор.
И тогда появился Яков.
Он нашёл меня, когда я была на грани отчаяния. Не спросил ни о прошлом, ни о причинах. Просто протянул руку и предложил место в дружине Рода. Так я обрела новый дом.
Когда я стала гвардейцем рода, я надеялась, что там всё будет иначе. Ведь среди воинов мутации не были редкостью. Но и там я оказалась белой вороной. Мужчины с уродствами воспринимались суровыми и сильными – для них это была «метка боя», почти украшение. А для меня… это было пятно, отнимающее всё женское.
