В предрассветных сумерках
Загорье выглядит особенно тоскливо. Бесконечные промышленные районы
тянутся к самому горизонту. Мгла дремлет в цехах,
обволакивает трубы и доменные печи, убаюкивает механизмы.
Но лязг и грохот не прекращаются. Работа идёт
в две смены, утробный гул оглашает окрестности. Небо застилает
смог.
Некогда Загорье представляло собой
цепочку маленьких городков, пристроившихся к западным окраинам
Стимбурга. А потом правящие фракции решили перенести сюда свои
фабрики и заводы. Чтобы не задымлять Треугольник,
центральные округа и владения тайных орденов. Горы,
по мнению фабрикантов, могли послужить хорошей защитой
от смога. Так и вышло.
По промзоне бродили тени
в капюшонах и респираторах. Местные жители отдалённо
напоминали чумных докторов, только без длинного носа. Ходить без
маски мало кто отваживался. По крайней мере, летом. Зимой
положение улучшалось, но приезжие вряд ли уловили бы
разницу.
Сейчас была весна.
Почерневшие от копоти сугробы
жались к стенам домов. Под ногами хрустела корка льда.
Середина марта — типичная для этих широт. Холодный ветер
лютовал на перекрёстках, забирался в полы одежды,
переносил запахи индустриальной помойки.
Две крохотных фигурки приблизились
к железнодорожному вокзалу. Судя по телосложению, это
были дети. Шли молча, держали в руках саквояжи. Девочка носила
длинную шерстяную юбку и подбитую мехом ротонду. Лицо скрывала
широкополая шляпка, но и так было понятно, что
обладательнице ротонды около двенадцати лет. На мальчике были
клетчатые брюки, пальто со стоячим воротом и котелок.
Мальчишка был ниже своей сестры и, судя по всему,
значительно младше.
Дети держались за руки.
Прилегающие к вокзалу улицы
не были освещены. Газовые фонари разбили беспризорники, никто
не собирался их ремонтировать. Вдалеке, на запасных
путях, грохотали товарняки. Слышались гудки паровозов, вспыхивали
семафоры. Из низины неспешно выползал туман. Углы зданий
теряли свои очертания, светящиеся окна превращались в жёлтых
карликов, тщетно пытавшихся противостоять хаосу.
Два силуэта замерли
на перроне.
Рядом высился столб с круглым
циферблатом. Большая стрелка застыла на середине пути между
римскими пятёркой и шестёркой. В тусклом свете семафора
возникла массивная фигура станционного смотрителя. Лица этого
человека дети рассмотреть не могли.
