Париж встретил меня прохладой,
запахами цветов, а еще пронзительным ревом супруги. Впрочем, слезы
любимой женщины были позже, когда я явился в дом своего тестя.
Вместо того, чтобы сразу мчаться в
торговое представительство Советской России, я отправился в особняк
графа Комаровского, отдать подарки любимой жене и узнать — как она
там? С торпредством за пару часов (ладно, за сутки) ничего не
случится, а вот супруга и будущий ребенок... В общем, вы
поняли.
К моему удивлению, на вокзале не
нашлось такси, хотя, обычно, к приходящим поездам выстраивается
целая очередь, поэтому пришлось добираться общественным
транспортом, потом на метро, а уже потом топать пешком, волоча
тяжелые чемоданы.
Оказывается — к хорошему быстро
привыкаешь. Скажите, разве пару лет назад я беспокоился бы о таких
пустяках, как два чемодана? Донес бы, не развалился. И не то, что
от станции метро, но даже от железнодорожного вокзала. А тут,
видите ли, тяжело и нет таксиста, который помогает клиенту уложить
багаж. Определенно, зажрался товарищ чекист.
А Наташа, которая Наталья Андреевна,
ответственный работник Коминтерна и «старая большевичка», заперлась
в своей комнате и не хотела ее открывать. А на мои увещевания и
просьбы открыть-таки дверь, отвечала громким плачем.
— Ольга Николаевна, что случилось? —
озабоченно поинтересовался я у своей тещи, стоявшей вместе со мной
под дверью. Неподалеку торчала горничная. Тесть, будучи мудрым
человеком, успел укрыться в собственном кабинете.
Может, пока я отсутствовал, Наталья
меня разлюбила? Разлюбила, срочно оформила развод?
— Наташка себе волосы подстригла, —
сообщила теща трагическим шепотом. Таким тоном актрисы, играющие
роль маменек, сообщают папеньке о том, чтоединственная дочь сбежала
с гусаром. Как по мне — сбежала, так и сбежала. С одним гусаром —
это ерунда. Вот, если бы дочь убежала с целым полком, тогда
хуже.
Я призадумался. Вообще-то, мне
нравятся Наташины волосы, льющиеся по плечам, но короткая стрижка,
скорее всего, ей тоже пойдет. Стоит ли так бурно реагировать из-за
прически?
— Наташ, может быть, впустишь? —
робко поинтересовался я. — Подумаешь, волосы подстригла. Ведь не
под нуль же? Или под нуль? Так тоже, ничего страшного, я видел
женщин, которые после тифа наголо стриглись. Я тебя даже с ежиком
любить буду.
