Первый инженер императора — I

1

— Выметайся отсюда! Давай, пошел!

Чужая рука попыталась грубым толчком выпихнуть меня наружу, но я оказался проворнее. Не стоит меня трогать, когда я этого не просил.

Рука стражника скользнула по моему плечу, цепляя шов рубахи — грубый лен, сотканный на вертикальном ткацком станке, судя по диагональному переплетению нитей. Времени на анализ нет, но мозг автоматически фиксирует детали, словно сканер.

Меня зовут Александр, и я человек, что заснул в две тысячи двадцать пятом году в капсуле для криосна. В мире, где технологии и прогресс имели первостепенную важность. В мире, где был покорен космос. На планете, где жизнь и свобода человека имели первостепенную ценность.

А проснулся в средневековье.

Позади осталось небольшое помещение в задней части кузницы, где я пытался воссоздать лабораторию, чтобы решить свою очень важную проблему — отказ работы импланта, вживленного в мою голову. Как следствие остановка работоспособности ключевых функций тела.

Мне бы современную лабораторию с МРТ и парочку мозговитых врачей, чтобы я мог хоть минимально вникнуть в проблему, но вместо этого на руках лишь грубые тиски из кованого железа, древесный уголь и примитивные щипцы.

И даже сейчас кузница была заполнена людьми и звуками разрушения. На моих глазах крушилось все, что мне удалось собрать. Звенели колбы, разлетаясь на осколки. Стекло — натриево-кальциевое, низкого качества, с пузырьками воздуха. Ломается на острые осколки с радиальными трещинами. Жаль, печь для варки прозрачного кварца я так и не достроил.

В воздухе летали листы пергамента, исписанные формулами, расчетами и чертежами. Чернила из сажи и уксуса размазывались под сапогами стражников, превращая дифференциальные уравнения в абстракцию. Я горько усмехнулся от этой мысли. Кому вообще здесь нужны интегралы?

Пускай немногое, но все же собранное собственными руками. И теперь механизмы, которые я рассчитывал использовать для дальнейшего облегчения своей работы — разбиты на мелкие кусочки.

Шестерня из дуба, выточенная по лекалам Архимеда — теперь расколотая на части, ременная передача из бычьих жил порвана с остервенением, словно ее с ненавистью грызли зубами.

Их крошили крепкими деревянными дубинами, железными прутами и подошвами сапог. Мозг по инерции продолжает фиксировать детали: дубина ясеневая, волокна расположены радиально. Ударная вязкость около ста джоулей на метр квадратный. При минус двадцать по цельсию становится хрупким. Жаль, сейчас лето.