Тупая боль переходит в острую – быстро, как будто включили свет.
Скулы сводит от мерзкого привкуса на языке и предчувствия рвоты;
желудок скручивается в ком, а затем – меня рвёт. Ощущение такое,
будто наружу выходят лезвия вместе с кусками внутренних органов, но
это, конечно, просто кажется: будь это правдой, я бы так долго не
протянул.
Руки рефлекторно вцепляются в металлическую раковину. Глаза
машинально отмечают то, насколько облезла на ней белая краска.
Почему именно эта деталь? Не знаю, но если не сосредоточиться на
чём-то таком – будет ещё хуже.
Мерзостный поток не бывает длинным, но чувства – хуже некуда.
Наощупь найдя в кармане салфетки, я вытираю лицо и поднимаю глаза
выше, к грязному, засиженному мухами зеркалу.
Да уж. Красавец. Всё лицо перекошено, забрызгано всяческой
дрянью, искажено от боли, которая и не прекратилась вовсе, а просто
отхлынула, снова став тупой и размытой – как мелодия на заднем
плане. Так и живу.
Впрочем, даже без гримасы это лицо никак не тянет на красивое.
Оспины на коже – внешние отражения внутренних процессов, отметины
Скверны – превратили моё лицо в кожаную маску, вроде тех, что
продаются в магазинах хэллоуинской атрибутики. Ну, знаете –
резиновые рожи с лицами гоблинов, мумий, зомби, а иногда и
политиков или звёзд.
Вот и моё лицо такое же. Бугристая кожа, вмятины и шишки тут и
там, и, конечно же, неестественный цвет лица. Чёрные волосы,
обрамляющие это лицо, выглядят париком, нацепленным поверх маски.
Тёмные очки, хотя бы немного скрывающие это уродство, сейчас лежат
сбоку, на раковине – я как раз успел снять их, когда приступ
скрутил меня.
Смешно. Когда-то меня даже называли красивым – давно, в
детстве.
...ладно. В детстве много чего было – и хорошего и плохого. И
что теперь вспоминать?
Скривившись, я отворачиваюсь от зеркала. Не разбивать же его
кулаком, как в глупых фильмах. У меня всё проще. Я не то, чтобы
смирился, я скорее принял последствия своего неосознанного выбора
и... ни капли о нём не жалею. Пусть и совершил по незнанию. Ещё раз
вытерев лицо, я надеваю очки и капюшон.
Пора возвращаться в автобус. Водитель ждать не будет, пока я тут
вспомню всю свою жизнь от роддома и до этого момента.
Хлопнув дверью туалета, я выскочил из заправки на улице и начал
искать взглядом видавшее года транспортное средство.
