Пролог
Политики лгут, это неотъемлемая часть их жизни. Иногда призвание, иногда природный талант, но чаще всего – привычное и необходимое зло в жизни и работе. Но не всегда. Определенное количество правителей в человеческой истории (в каждой из их бесконечных вариаций вселенной) могли себе позволить роскошь быть искренними и прямыми. Для этого не так уж многое и нужно. Чаще всего лишь хорошее воспитание, здоровая семейная обстановка, а также огромная мощь державы, находящаяся под их рукой. Колоссальной, богатой, сильной и независимой.
– Да едрит твою мать!! – неизысканно выругался именно такой правитель, уныло глядя на хмурого седого мужчину, стоящего перед ним по стойке смирно. В руках у монарха была толстая стопка небрежно сшитых листов, которую он только что прекратил бегло пролистывать. Не удовлетворившись высказанным, Петр Третий, государь всея Руси, выругался куда длиннее, вкладывая в каждое хулительное слово частичку обуревающей его досады.
Но её всё равно оставалось слишком много.
– Полтора десятка боярских родов обезглавлены!
Государь смачно шваркает доклад об пол.
– Четыре графа! Четыре князя! Сильвестр! Тайницкий! Дерибанов! Министр культуры… как там его?! Нахер им был нужен министр, Освальд?! На кой бычий хер?!
– Евгений Вагранович был известен своими сношениями с волшебниками, ваше императорское величество, – испещренное шрамами лицо стоящего перед августейшей особой человека было бесстрастным.
– И о чем они сношались?!
– Мои люди это сейчас выясняют, ваше имп…
– За*бал!
– Гм. Мои люди сейчас это выясняют.
– А твои люди уже выяснили, сколько этих скотов еще промежду нами прячется?! – вопрос Петр Третий задавал, стоя нос к носу со своим собеседником. Очень близко. Ну прямо совсем.
Государь был высок, широк, костист и хмур, чем вовсю пользовался с момента, когда ему родитель препоручил первую ответственную должность. То есть умел и любил давить на собеседника. Не на каждого, а на определенно того, по мнению императора, заслуживающего и достойного. В этом случае перед ним стоял один из самых достойных, поэтому насчет «заслуживания» Петр не особо задумывался. У империи была большая беда, и он собирался выжать соки из всех своих подчиненных, чтобы эту беду купировать.
– Выясняем, – коротко и сухо ответил седой человек, – У академии мы на след вышли, заказчиков многих взяли. Допрашиваем. Часть из двоедушцев готовы сдохнуть, но промолчать, а вот вторые нет. Готовы петь, и много, ваше величество. Но за жизнь и свободу.
