Сильная жилистая рука схватила за воротник куртки. Затрещали
швы, подмышки резануло от рывка, и Алёна едва не опрокинулась на
спину. Попыталась освободиться, но держали крепко.
Пальцы Косого вцепились в предплечье, раздалось торжествующее
шипение.
- Куда, сучка?! – хриплый голос прозвучал над самым ухом. Обдало
смрадным, гнилостным дыханием. – Не уйдёшь!
Косой и два его приятеля давно охотились за Алёной - с
недвусмысленными намерениями. Тот, кто схватил её, был рослым, но
тощим подростком лет пятнадцати, остальные выглядели на двенадцать
и семнадцать. Грязные и оборванные, они жили в снятом с колёс
вагончике, укрытом сухими ветками со всех сторон. Достаточно было
поджечь их, чтобы привлечь внимание риперов – те непременно явились
бы проверить, из-за чего занялся огонь – но Косой расставил вокруг
медвежьи капканы, и Алёна не хотела лишиться ноги, не говоря уж о
том, чтобы попасть в лапы сексуально озабоченных подростков. Ходили
слухи, что они замучили не одну девчонку. Тел, правда, не находили,
но это не значило ровным счётом ничего: на Пустоши хватало мест,
где спрятать труп. Да и кто станет искать? После Великой войны
такие понятия, как закон и порядок, канули в прошлое – судя по
всему, безвозвратно. Каждый за себя – вот что стало девизом
современного человечества.
Алёна скользнула рукой в карман и выхватила нож – короткий, но
очень острый. Точила его каждый день – в точности, как учил Тёма:
сорок раз от себя, сорок к себе; потом заново – пока кромка не
станет резать кожу даже лёгким прикосновением.
Косой притянул девочку к себе, не замечая лезвие, и сталь
вонзилась ему в живот. Парень закричал, и Алёна надавила изо всех
сил, вгоняя оружие до рукоятки. По пальцам потекло тёплое. Она
повернула нож, раскрывая рану: хотела, чтобы поганец
сдох!
Едва Косой выпустил добычу, Алёна резко выдернула лезвие. Двое
его приятелей, тяжело дыша, забрались на пригорок. В руках у
Огонька была металлическая труба. Второй, завидев девчонку, похабно
ухмыльнулся, но тут же помрачнел: Косой развернулся к приятелям, на
его лице была написана растерянность. Кровь хлестала из живота на
грязную рубаху и штаны, быстро пропитывая ткань и блестя на
солнце.
Алёна помчалась к сухим кустам, покрывавшим ближайший холм. Она
знала, что за ним должны начаться тоннели – система вкопанных в
землю бетонных труб, по которым раньше текла вода. Она испытывала
радостное возбуждение при мысли, что Косой умрёт: никто не сумел бы
оказать ему необходимой помощи. Разве что старик Демид. Но он
далеко – подросток не доберётся до него, истечёт кровью гораздо
раньше.
