Прохладный ветер треплет мои волосы. Ласковые, едва ощутимые
прикосновения. Так ко мне прикасалась только мама. Как давно это
было… Даже странно, что я вспомнил.
- Ваша Светлость, все представители рода Скуратовых мертвы! –
голос врывается в мой покой подобно звуку перфоратора, прерывающего
утренний воскресный сон. Меня захлёстывает досада, и я хочу
отстраниться от него, чтобы вернуть ощущение блаженства, снова
почувствовать прикосновение ветра, вспомнить руки матери. – Мы
проверили весь сектор, но никто не выжил, - продолжает по-военному
чётко докладывать неведомый человек. – Семья барона тоже погибла.
Все до единого: сам Его Милость, супруга, трое дочерей и оба
сына.
Меня выбрасывает из покоя, и я выныриваю из оцепенения. Открываю
глаза и вижу низкое небо, похожее на мокрый картон. Кажется, тучи
вот-вот прольются яростным дождём. Меня тоже захлёстывает гнев.
Зачем меня выдернули из блаженства?! Кто этот ублюдок, который орёт
прямо надо мной? Нет, немного слева. Пытаюсь повернуть голову, но
не могу пошевелиться.
Другой голос, низкий и уверенный:
- Тела вывезти, захоронить. Семью барона поместить в криокамеру
до тех пор, пока не будут организованы достойные похороны.
Фамильный склеп Скуратовых уцелел?
- Так точно, Ваша Светлость. Гули его не тронули. Видимо,
увлеклись пожиранием живых.
Чёрт! Стоп! Что вообще случилось?! Воспоминания начинают
всплывать в голове одно за другим, выстраиваясь в стройную картину
событий. Это подобно лавине, и она несёт меня в недавнее прошлое.
Москва, полдень. Мне поручили устранить Ярослава Гуржина, главного
акционера компании по производству микрочипов. Кому-то не угодил,
не договорился или переспал с чужой женой – мне нет разницы. Заказ
поступил, и его нужно выполнить. Я – лучший киллер конторы, так что
неудивительно, что заказ отдали именно мне. Никакого высокомерия –
просто общеизвестный факт.
- Трупы гулей уничтожить, сектор обработать и законсервировать.
Усилить оборону по периметру. Склеп подготовить к погребению.
Перед моими глазами появляется женское лицо, молодое и красивое.
Его обрамляют зелёные локоны. Во взгляде – настороженность, почти
сразу сменяющаяся испугом. Миг – и прекрасное видение исчезает!
Зато раздаётся звонкий голос:
- Папа, этот человек, кажется, жив! Он открыл глаза!
