Моя ошибка привела к закономерному исходу. Не надо было пытаться
строить из себя бога и воскрешать того человека из Бреши. Из-за
моих действий Обскуриан обрёл глаза и уши в мире людей. Смерть
Оксаны и Терентия Пронского — это предупреждение. Гомункул уже
начал действовать, и кто знает, какие ещё будут последствия? Вряд
ли есть кто-то, кто простил бы убийство родного дитя.
Возможно, в этом и был план Клирикроса: ограничить в выборе
стороны, привязать к себе. Смерть Тур’Загала уничтожила любую
возможность договориться.
— Передай этим… Передай мортикантам главный теперь Кудяблик.
— Хорошо, Артём Борисович, — поклонился Юрий Пичуга и засеменил
обратно в лесную чащу, чтобы успеть вернуться к нашему отбытию.
— Ты не виноват, — сказал рядом шедший Олег. — Ты не мог знать,
чем всë обернётся.
— Я был ослеплëн гордыней и получил, что должен был получить.
Теперь выпущенная мной сущность творит зло.
— Послушай, Артём, ты не знаешь, к чему приведёт каждый твой
шаг. Это, мать его, жизнь! Ты можешь, допустим, обругать на улице
мальчишку-разносчика, а он пойдёт и убьёт со злости какого-нибудь
сироту немощного. Скажешь это круговорот? Да хера там! Если человек
изначально с гнильцой, то она прорвётся, всё выйдет наружу.
Дружище, стой, — он встал впереди и положил огромные лапищи мне на
плечи. — Я тут с тобой всякого насмотрелся. Помяни моё слово: ты не
по себе ношу берёшь. Молодец, что стараешься, но иногда надо вожжи
отпускать. Отпусти это дерьмо. Эй, на меня смотри.
— Да смотрю я, смотрю.
— Слушай, что тебе старший брат говорит. Эта Оксаночка, думаешь,
святая была? Сыночка своего любила? Да она с десяток людей извела,
когда ты ещё пешком под стол ходил. Я бы весь род их под нож
пустил. Столько судеб поломали.
— А ты бы смог как она? — спросил я его, понимая, что Олег
пытается поддержать. — Слышал же, что она сделала?
— Не сравнивай меня с этой психованной сукой.
— Это выбор без выбора, я сам не знаю, как бы поступил.
— Так, на пей, — он достал из-за пазухи запотевшую бутылку и
сунул мне в руки. — Давай, полегчает, по себе знаю.
— Ты как бы не лучший пример, — ответил я и, поморщившись,
отхлебнул пару глотков, внутри по животу сразу же расползся жар и
все системы организма оповестили, что в них залили яд. — Спасибо,
уже получше, — соврал я и отдал ему бутылку.