Все люди — неудачники. Ник не сомневался ни секунды в истинности
этих слов. Чуть позже поймёте почему, а сейчас он крался по тёмному
лабиринту в попытках найти хоть чего-то съестного. С тех пор как у
него не осталось средств на существование, находиться в подземном
городе стало невозможно.
Дорога вела в ту сторону, куда нормальный человек никогда не
отправится в одиночку, но у него не оставалось выбора. С тех пор
как Ник попал в этот мир младенцем, прошло восемнадцать лет. Долгих
и полных бессмысленного страдания.
Спёртый воздух давно стал чем-то привычным, и его ноздри
улавливали малейшее дуновение свежих потоков. Это может быть как
магия здешних мест, так и усиленная циркуляция за счёт тяги с
поверхности. Только вот никто ещё не выбирался из подземного города
туда, где светит солнце.
Под ногами что-то хрустнуло. Ник передвигался практически на
ощупь — денег на магические очки или линзы ночного видения у него
никогда не было. Цены на них кусались, а стоит тебе родиться
бедняком в напрочь закастованном обществе, как можно забыть о любых
социальных лифтах наверх. Твоя участь — жить на окраине
Андервуда.
Это подземный город размером с Лондон или Москву, откуда он
собственно и дал дёру. Такие дела.
Хрустели кости давно сдохшей крысы. Сказать честно, сеть
тоннелей и пещер вокруг Андервуда достаточно хорошо просматривалась
и освещение там добротного качества, но, то место, где Ник
находился сейчас, называлось Мёртвой дорогой. У них были разные
названия и дорог этих, а точнее, огромных пустынных тоннелей, было
несчётное множество.
Все они тянулись от Андервуда в разные стороны, словно
расползающаяся сеть дендритов. Почему-то из школьного курса
биологии помнились только они. Разветвлённые отростки нервной
клетки. Странное сравнение, но с голодухи в голову лезет всякая
чушь, и Ник уже начал воспринимать окружающие пещеры как единый
организм, что, разумеется, было не так. Это просто груды камня.
Со стен непрерывно капала вода то тут, то там. Этот звук может
сводить с ума непривычного обывателя с поверхности, но для него уже
стал родным. Как стрекот летних цикад у тех же японцев. Просто
фон.
Если с водой тут было всё просто, то вот с едой большие
проблемы. Ник никогда не любил есть траву, но в создавшейся
ситуации он стал вынужденным вегетарианцем. И не ради здорового
образа жизни — а чтобы просто не сдохнуть. Как-то ещё выручали
грибы, но иногда хотелось вкусного, сочного, жареного мясца. Чтобы
жир от каждого укуса тёк по губам, и картошечки...
