Азамат стоит на плато космопорта и таким взглядом смотрит на взлетающий звездолёт, что я решаю его придержать на всякий случай – как бы не побежал допрыгивать до ножек.
– Может, нам всё-таки надо было с ним полететь? – в очередной, сто тысяч двадцать пятый раз спрашивает он.
– Не надо, – я похлопываю его по руке. – Кир уже большой мальчик и хочет быть самостоятельным. Ты не можешь всю жизнь его за ручку водить.
– Ну да, но это всё-таки чрезвычайное событие. Это первый раз, когда муданжец будет учиться в земном университете.
Я пожимаю плечами.
– Муданжец – первый, а так там публика разношёрстная, им что муданжец, что эспажанец какой-нибудь, разницы нет.
Азамат кивает, не отводя взгляда от постепенно исчезающей на небе точки.
– А если он заблудится? Или не найдёт, к кому обратиться?
– То он позвонит, и мы всё уладим, – твёрдо говорю я.
– А вдруг он растеряется?.. Всё-таки он волнуется.
– Котик, – я дёргаю его за руку. – Это ты волнуешься. А Кир когда теряется, начинает действовать нахрапом. В худшем случае он войдёт к своему куратору сквозь проломленную стену.
Азамат тяжело вздыхает, явно старательно себя успокаивая.
– Я ему позвоню, – решает он и достаёт телефон.
Я оборачиваюсь ему за спину и подаю сигнал. Чача тут же вырастает рядом и суёт Азамату поверх телефона планшет с нарочито открытыми двумя десятками вкладок.
– Ахмад-хон, если вы освободились, то сейчас у вас по плану обсуждение мер по пресечению самозахвата земельных участков…
Азамат тихонько стонет и убирает телефон.
– Точно надо было с Киром сбежать, – ворчит он, но принимает планшет и двигается к канатной дороге.
Доктор Поэма, заслуженный популяризатор науки и ведущий образовательного подкаста, стоял посреди сцены и жевал губу в микрофон. Пути назад у него особо не было: о том, что на этой конференции произойдёт что-то невозможное и эпохальное, они трубили в каждом анонсе, но всё же ясно сказать, что за гвоздь торчит из этой программы, побоялись.
С одной стороны, привлечь побольше народа – это, конечно, хорошо, но всё же привлечённый народ должен поместиться в зал, а с таким гвоздём был шанс, что те, кому не достался билет, полезут в вентиляцию. С другой – как бы не началась паника в народе, а хуже того, в госбезопасности. Риск, конечно, был и так, но хотя бы одним глазком публика на гостя взглянуть успеет.
