Над темным лесом нависли тучи. Деревья - одни высокие и
раскидистые, другие ссохшиеся, скрюченные, словно двухсотлетние
старики, качали на ветру изогнутыми ветвями. Шелестела листва,
шуршали и топали в чаще невидимые глазу звери, ухали совы. И не
удивительно - плотно закрывавшие небо кроны не давали свету
проникнуть под сень листвы и осветить хоть какой-нибудь уголок
лесного царства. Здесь царили сумрак и природная тишина - та,
которая наполнена шуршанием, жужжанием, хрустом, и прочими едва
слышными звуками живой природы.
Сквозь лес ехала карета. Будь дело в какой-нибудь Лакории или
Редолине, экипаж управлялся бы заговоренным артефактом -
безлошадные средства передвижения медленно, но уверенно завоевывали
симпатии если не пассажиров, то по крайней мере, извозчичьих служб.
Не смотря на свойственное северным королевствам предубеждение
против магии, в прошлом вылившееся в века Инквизиции и истребление
ведьм, в последнее время и эти государства пытались облегчить жизнь
своих граждан, закупая артефакты и работающие на артефактах
приборы. Некоторые поговаривали, что северные правительства в тайне
от народа начали вести различные военно-магические разработки, но
большинство над подобными версиями смеялось. И уж тем более нелепо
было обвинять в этом правительство Илендии - государства, откуда
столетия назад вышла Инквизиция, и где до сих пор не отменили
законы против ведьм. Илендия, находившаяся в центре северной части
материка, и ее западные соседи крайне подозрительно относились к
любым проявлениям ведьмовства, в том числе к сплетению материи
неживой и материи магической. Поэтому в отличие от восточных
соседей, где коней содержали либо для верховой езды, либо для
престижа, здесь лошадь являлась по сути единственным средством
передвижения.
Темную карету без гербовых или извозчичьих знаков через лес
везла четверка черных длинногривых иссиня-черных лошадей, судя по
окрасу и коротким хвостам - гиленских. На козлах сидели двое
мужчин: седобородый, спрятавший лицо под широкополой шляпой,
правил, молодой, явно рисуясь, рубил саблей преграждающие им путь
ветки. Круглое курносое лицо его, усыпанное веснушками, украшала
довольная улыбка. Несмотря на то, что ехали они по дороге,
выложенной камнями, карета сильно тряслась, и путешественник с
саблей, прикусивший в очередной раз щеку, недовольно
воскликнул:
