Ирина из прошлой жизни была на тридцать два года младше меня.
Седина мне в бороду, бес в ребро, согласен и не отрицаю. Но дело
было не в ее красоте, неиспорченной фигуре и постели. Просто рядом
с ней я снова чувствовал себя живым, словно годы переставали
давить, будто еще можно что-то начать, а не только дожимать то, что
давно заведено. Она вернула мне ощущение движения, и это было
важнее всего остального. К тому же завести интрижку, найти себе
молодую и привлекательную женщину никогда не составляло для меня
проблем.
Справедливости ради скажу, что из
семьи меня не уводили. Белла, первая жена, мать моих детей, ушла во
время ковида, в самом его начале, и не помогли ни ресурсы нашей
клиники, ни связи, ни большие деньги. Ирина в то время крутилась
рядом, сверкала в нашем общем кругу знакомых и оказалась той, кто,
как тогда представлялось, был мне нужен.
Год я держал оборону, а потом не
выдержал и сдался. Еще через год мы поженились.
И вот сейчас Ирина, моя вторая жена
из прошлой жизни, глядела на меня исподлобья и готова была
выстрелить мне в грудь. На мгновение в ее глазах промелькнуло
что-то, похожее на узнавание…
…но нет. Не узнала, хотя я по
какой-то иррациональной причине надеялся. В теле своего казанского
тезки, тридцатишестилетнего Сереги Епиходова, я был для нее полным
незнакомцем.
Кстати, за те несколько дней, что не
видел ее (после своей смерти, разумеется), она здорово изменилась:
похудела, загорела, похорошела. На некоторых женщин вдовство
действует самым неожиданным образом. Неужели завела себе кого-то?
Да нет, вряд ли. Не хочу даже думать об этом. Нет, не может этого
быть — вон корни волос отросли и не закрашенные.
Взгляд мой сам по себе задержался на
изгибе ключицы, на том, как поднималась при дыхании полная грудь
под обтягивающей водолазкой, и тут чужое молодое тело, в котором я
теперь застрял, меня предало. Оно отреагировало так, как, наверное,
реагировали на Ирину все молодые и не очень мужские тела.
Только этого мне не хватало!
Стоп.
Незаметно для Ирины я стянул перчатки
и спрятал их в задний карман. Иначе выглядело подозрительно.
Потом, прикрыв стратегически важное
место учебником по нейрохирургии, я заставил себя сосредоточиться
на ее лице, а не на груди, не на бедрах под узкими джинсами, не на
том, что я помнил о каждом изгибе этого тела. Но память, зараза
такая, предательски подкидывала образы: ее задранные ноги, ногти,
царапающие мою спину, бесстыжие стоны…
