В
коммуналке, что на проспекте Механизаторов, пахло мышами,
огуречно-укропным рассолом, духами «Красная Москва» и звенящей
тишиной, которую лишь изредка разбавляло трамвайное дребезжание, но
где-то далеко, аж на проспекте.
Сама упомянутая квартира, как в
принципе весь райончик на Механизаторов, могли бы считаться
довольно-таки уютными, если бы не люди. Сейчас две из четырех
комнат пустовали – Валерий Горшков после развода и неудачного
«вразумления» непослушной супруги прятался где-то в казематах
местной психушки, а пожилая соседка Римма Марковна оказалась тем
ещё тёртым калачом: быстренько сориентировалась и пристроилась в
приживалках у недорезанной супруги Горшкова. Остальные же обитатели
– Фёдор Петров (в миру – Петров-Водкин, тунеядец и инвалид с явно
липовой справкой) и многодетный крановщик Грубякин с «любимой»
тёщей Клавдией Брониславовной, в борьбе за лишние квадратные метры
заветной жилплощади регулярно вели кровопролитные коммунальные
войны, с попеременным успехом пытаясь выжить друг
друга.
Допотопное радио в недрах кухни
внезапно кашлянуло и громко пожаловалось скрипучим
голосом:
– Московское время, двенадцать
часов!
Затем раздался треск, пощёлкивания и
голос торжественно продолжил:
– В эфире передача для трудящихся «В
рабочий полдень».
После этого раздалось небольшое
потрескивание и голос ведущей, явно взбодрившись, с придыханием
проинформировал:
– Наша слушательница, Раиса Ивановна
Бобрик, швея-мотористка из поселка Хряпино, просит, чтобы мы
поставили для неё песню «Бубенцы звенят, играют» в исполнении
Леонида Утёсова.
Заиграла песня о бубенцах и суровой
судьбе бедной невесты.
– Мама! Сделайте потише! Я же Лёшку
укладываю! – возмущённо крикнула из комнаты Зинка, супруга
Грубякина.
В доказательство раздался детский рёв.
Музыка моментально стихла.
Когда Элеонора Рудольфовна, мать Валеры
Горшкова, вошла на кухню, Клавдия Брониславовна, в старом халате и
в бигуди, как раз помешивала что-то в кастрюльке, судя по запаху –
манную кашу, и тихо ворчала себе под нос.
– Здравствуйте, соседушка, – слащаво
расплылась в улыбке Элеонора Рудольфовна, – а что это вы концерт по
заявкам сегодня не слушаете? Радио опять
сломалось?
Клавдия Брониславовна зло вспыхнула и
принялась ещё активнее перемешивать кашу.
– Да, какое там радио! – расстроенно
проворчала она, – Зинаида Алёшеньку спать сейчас укладывает, вот и
стараюсь не шуметь. Как же это всё надоело, если б вы только знали!
Невозможно в такой тесноте жить – ни радио не послушать, ни
телевизор посмотреть! Сил моих больше нету!
