Первым я заметил Аль-Асиха.
Когда мы спустя несколько минут головокружительной погони по
опасному и каменистому склону добрались почти до самого подножья
возвышенности, на которой покоился «Кабаний клык», я увидел
наемника.
Его грязно-серая рубаха мелькнула в полумраке сумерек, скрылась
за большим, в человеческий рост, булыжником.
— Вон он, сукин кот! Далеко не ушел! — обрадовался Бычка,
размазывая пот и кровь по лицу.
— За мной! — скомандовал я.
Не пробежали мы и двадцати шагов, как вышли к каменным ступеням
— неудобной тропе, на которой тут и там образовались под влиянием
горных дождей ямы-вымоины.
Аль-Асих стоял внизу.
— Стой! — крикнул я, вскинув автомат.
Асих не отреагировал. Вернее, отреагировал далеко не сразу. Он
обернулся. Но прежде я увидел, почему реакция пакистанца оказалась
такой заторможенной.
Меж камней, у подножья невысокой скалы, оголенными ребрами
вырвавшейся из тела холма появились душманы.
Шесть или семь боевиков пригнули головы, увидев нас. Потом
повскидывали разномастное оружие: кто-то из них оказался вооружен
старой винтовкой, кто-то автоматом Калашникова. В руках одного из
них я заметил старинный ППШ.
Я почувствовал, как адреналин холодным потоком расходится по
телу. Как от силы хвата сводит пальцы на цевье автомата. Как
начинают дрожать готовые к рывку мускулы в момент неверчайного
напряжения.
Время на миг будто бы замедлило свой бег. Потекло, словно
являясь вязкой, сковывающей движения окружающих субстанцией.
Мне не было нужды выкрикивать приказы. Звяга с Бычкой и сами
среагировали почти мгновенно: один из них прыгнул за ближайший
валун. Другой, стоило ему заметить духов, кинулся под куст
желтоватого шиповника.
Я же залег почти там же, где стоял — в неглубокую вымоину у края
тропы.
Почти сразу завязалась стрельба.
Первым застрочил автомат Звягинцева. Следом ухнула винтовка
грузного, волосатого, словно медведь, душмана.
Асих упал.
Дух застрелил его на месте. А потом, передергивая затвор
винтовки, нацелил ее ствол в нашу сторону.
Я выстрелил быстрее. Отправил короткую очередь прямо в духа,
поразившего Аль-Асиха.
Я видел, как на его груди и животе дернулась одежда. Как там,
куда вошли пули, вспучился его шерстяной чапан.
Душман немедленно согнулся, скрючился. Рухнул на землю лицом
вниз. Замер, лежа полубоком.
