Где-то в Афганистане за день до «операции».
— Что слышно от Курбана? — Устало спросил Юсуфза.
Фазир, стоявший у входа в старый домишко с земляным полом,
напоминавший больше сарай, чем хоть что-то жилое, поклонился. Полез
за кушак и достал маленькую записочку, принесенную голубем.
Хоть какой-то уют тут, в этом едва ли не хлеву, создавала
маленькая железная печь на дровах, установленная прямо в очаге, где
когда-то топили по черному.
Юсуфза, задумчивый и хмурый сидел в углу, на расстеленном тут
ковре.
— Курбан пишет, что придет не один, — сказал Фазир, — с ним
придет таджик-пограничник. Давний друг Курбана. Курбан пишет, что
уговорил его уйти к нам. Уговорил, стать воином Бога.
Видя, что Юсуфза воспринял новость без особого энтузиазма, Фазир
добавил:
— Они приведут еще кое-кого. Переведут Селихова, как подарок
вам, господин. Курбан сообщил, что он тоже хочет уйти в горы,
вместе с нами. Что бесконечные подозрения со стороны советских
особистов, отравляют ему душу. Что он боится за свою свободу.
Захид-Хан поднял взгляд. Но ничего не сказал.
Фазир давно заметил, что его господин все глубже и глубже
погружается в тяжелые мысли. Виной всему были американец и то
положение дел, что повисло среди его людей.
Среди воинов Юсуфзы уже потянулись слухи о том, что Захид-Хан
слишком зависим от американцев. Что теперь у него самого появились
хозяева.
— Это ловушка, Фазир, — пробурчал Захид-Хан.
— Похоже на то, господин.
— Шурави что-то замыслили.
— Может, нам отказаться? — Помолчав несколько мгновений, спросил
Фазир, — может, уйти в горы и затаится?
— Сколько у нас осталось еды, Фазир? — Поднял темные от недосыпа
глаза Юсуфза, — На три? Четыре дня? А оружия? Последняя стычка
отняла слишком много патронов… и жизней. Откажемся сейчас…
— Мой господин… — Проговорил с сожалением Фазир.
— Если откажемся сейчас, завтра уйдут многие. Сейчас мы не можем
себе этого позволить. Фазир, мы выполним просьбу американца.
Выполним с честью. Перейдем через Пяндж и вырвем у шурави Курбана.
Преподнесем его американцу, а дальше пусть сам решает, что с ним
делать.
— Слушаюсь, Захид-Хан, поклонился Фазир и хотел было выйти на
улицу, но Юсуфза его остановил:
— Фазир, пусть Аллах-Дад возьмет самых преданных моих людей.
— Слушаюсь.
— И пусть возьмет Ахмада. Я хочу знать, действительно ли Курбан
обещает мне того, о ком говорит, — Юсуфза посмотрел на Фазира
пронизывающим, словно афганский ветер взглядом, — Если у меня не
останется еды и оружия, то пусть останется хотя бы честь. Привести
этого Шурави… Этого Селихова ко мне живым.
