Армавир. Февраль 2024 года.
— Слышь дядя, — набычился накаченный прыщавый парниша лет
двадцати пяти, — какого хрена ты штангу тронул? Не видишь, мы тут
занимаемся?
Не обращая внимания на напор качка, я снял очередной
двадцатикилограммовый блин, положил себе под колеса. За его спиной
стояли еще двое: невысокий, но крепкий мужичок, правда, жирноватый
и жилистый паренек со злым острокостным лицом.
— Мужики, да вы чего? — возразил компании Дима, сын моего
покойного друга, умершего в девяностые. Дима, обычно, помогал мне в
спортзале.
— Мы тут уже двадцать минут тренируемся, а вас и близко не было!
— Продолжил он.
— Отдыхали, — гаркнул прыщавый.
— А после него моя очередь. — Добавил вдруг толстоватый
мужичок.
Прыщавый, глядя Диме в глаза, приблизился на шаг. Стал
возбужденно, как бык, топтаться на месте. Сложно было назвать
Димона щуплым, но на фоне прыщавого он выглядел мелковато.
— Слышь, дед, — обратился прыщавый уже ко мне, — тебе на хрена
такому спортзал нужен? Ты давай, шуруй отсюда. Все, пожил уже.
Только время у нас отнимаешь. Пойди, что ли, — он хмыкнул, —
корвалола напейся.
Я по-прежнему молчал и разбирал снаряд.
— Ты не понял? — Глядя на меня, вклинился худощавый, — это наш
зал. Мы тут тусим.
В небольшом подвальном спортзале в это дневное время было почти
безлюдно. Ходили тут только несколько девочек-спортсменок, молодая
тренерша, да вот эта группа современных полугопников-спортиков.
Они, к слову, совсем позабыли о тренировках. Я уже давно краем
глаза поглядывал, как эта компания окучивала всех местных девчонок.
И, кажется, они уже нашли себе “жертву”.
— Дед, харе, — не выдержал прыщавый и положил руку на последний
надетый блин.
Я поднял тяжелый взгляд на парня, и тот даже занервничал: стал
притаптывать отстающими от крупного тела ногами, а руку с блина
убрал.
— Сколько жмешь? — Спросил я.
— Чего? — Выкатил он налитые кровью глаза,
— Жмешь, говорю, сколько? От груди. Судя по весу на штанге, — я
хмыкнул, — килограмм девяносто. Что-то маловато для такого
бугая.
— А тебе какое дело? — Поднял прыщавый крупный, настоянный на
лишних гормонах подбородок. Потом обернулся к остальным. — Слышь,
мужики? Спрашивает, сколько жму.
Парни сдержанно засмеялись.
— Ты, хоть дед и крупный, — начал толстый, — но тебе столько и
со стоек не снять.
