— У нас ничего нет, говорю же вам! Мы пастухи! — сказал Карим
громко.
Он сидел у каменной стены пещеры — места, где у нас была первая
остановка в горах.
Пещера представляла собой довольно глубокую впадину в скалах,
прикрытую кустами можжевельника и тамариска от посторонних
глаз.
За кустами можно было найти неширокий вход, углублявшийся в гору
туннелем, а потом расширявшийся в карман.
Пол здесь почти везде был устлан щебёнкой. В глубине пещеры он
становился каменным — плоский, гладкий выход породы лежал на земле.
Пограничники, собравшиеся вокруг него, использовали его как
стол.
В пещере горел робкий дрожащий огонёк. Свет его разгонял здесь
тьму. От этого продолговатые тени плясали на стенах.
Это Алим Канджиев поставил на «стол» коптилку, сделанную из
гильзы 7,62×54. Он заполнил её салом, вставил кусочек бинта и
поджёг.
Тусклый свет такой коптилки не был виден снаружи. А огонёк почти
не давал копоти.
Снаружи шумел высокогорный ветер. Время от времени в этот шум
вмешивался звук капающей откуда-то с каменного потолка воды.
В пещере пахло сырым камнем, металлом, а ещё потом — конским и
человеческим. В эти запахи примешивался другой — запах тушёнки,
которую пограничники употребляли на обед с галетами.
Запивали всё это дело сладким чаем из термоса.
— Саша, ты уверен? Прям так надо? Связать? — прошептал мне
Мартынов. — Они ж, может, и правда пастухи. И невооружённые почти.
Да и ничего подозрительного при них нет.
И действительно. Подозрительного ничего горцы с собой не
несли.
Когда мы их задержали — немедленно обыскали людей и лошадей.
На двоих у них нашлось пара ножей, кресало, старенькие советские
часы да «мосинка» с двумя десятками патронов. Тут уж не
повоюешь.
А ещё — никаких документов.
Во вьюках мы и вовсе нашли только немного припасов в дорогу,
воду да тёплую одежду.
Ничего не указывало на то, что эти двое — злостные нарушители
границы. Ничего, кроме моей чуйки. Слишком странно себя вели эти
двое. Слишком непохожи они были на отца с сыном. Да и их повод
оказаться здесь, на Границе, казался мне совсем уж
неправдоподобным.
Так что я настоял, чтобы Кариму связали руки. А вот Айдарбека мы
не тронули. Даже напротив, Сагдиев соорудил для его сломанной ноги
шину из палок и жгута.
— Дай-ка спичку, — сказал я Мартынову.
Старший сержант торопливо зачерпнул галетом тушёнку, быстро
отправил в рот и отложил еду. Поправил автомат на коленях и полез в
карман бушлата.
