«Имя?»
«Роман…» – не сразу ответил он.
«Фамилия?» – голос звучал в голове, исходил изнутри его
самого.
Тёплая вата тьмы почти уже вернула его в свои объятья, когда
голос повторил:
«Фамилия?»
«Нечаев…»
«Звание?»
«Майор меж… планетной службы».
«Должность?» – вопросы следовали один за одним, почти без
пауз.
«Старший офицер безопасности».
Роман мысленно встрепенулся. Он постепенно приходил в себя, и
тьма вокруг уже не казалась привлекательной, мягкой и тёплой. Она –
небытие.
В этот раз удалось не запаниковать. Это хорошо.
Он не чувствовал ничего: ни тела, ни уж тем более чего-то за его
пределами. Ощущал, что оно есть, это тело, и даже имелась некоторая
уверенность, что оно принадлежит ему. Но сознание внутри
существовало будто бы особняком и напоминало громоздкого жука,
сильными крючковатыми лапами карабкающегося по стенкам, чтобы рано
или поздно бесцельно упасть панцирем на дно.
«Действует седьмой параграф Устава» – возвратился голос.
Неопределимо балансирующий на грани мужского и женского,
многогранный. В него лучше не вслушиваться, не проникаться им. Себе
дороже.
Ожидание здесь чуть ли не самое главное испытание. Этому
космопроходцев учили, и школа была хорошей. Ничего не изменится,
пока Ординатор не сверит того самого жука с «контрольной копией»
сознания. Если расхождение составит не более одного процента,
контроль над телом вернётся космопроходцу. В наборе рабочих
терминов Ординатора этот процесс назывался «определением
повреждения личности».
«Мыслительные процессы в норме. Повреждение личности в пределах
допустимых показателей. Первоочередной опрос позволяет заключить об
отсутствии преград для начала исполнения возложенного долга», –
бездушно возвестил Ординатор.
Роман ощутил, что может открыть глаза. Следом проявлялась
чувствительность тела: свинцовые колотушки вместо рук, по которым
вскоре забегали безобидные поначалу мурашки, дрожащие мышцы пресса
и ходуном ходящие колени.
Мозг проверил целостность физической оболочки: обжигающей волной
по телу прокатилась боль. В такие моменты она скорее приятна, ведь
служит маяком, обозначающим что всё, пока что, в норме.
Вдруг его приподняли и усадили, оперев спиной на что-то
прохладное и мягкое. Воображение выдало образы серого углепластика:
зафиксированные кушетки, гладкие вытянутые овалы капсул, решётчатые
квадраты вентиляционных шахт в перетянутом силовыми кабелями
потолке. Открывать глаза он благоразумно не спешил. Помнил
позапрошлый раз.
