Варяг II

Я уже стоял на отмели, по колено в воде, когда наш драккар ударился бортом о деревянный причал. Многие люди посмеялись над моей суетливостью, но мне было плевать. У меня все зудело от желания ступить ногой на родную землю. А Буян я считал таковым уже довольно-таки давно.

Воздух царапал легкие ледяными коготками. Он был густым, как бульон, который сварили из соленой волны, свежесрубленной сосны и едкого дыма очагов, что клубился над крышами, словно души усопших воинов.

Я взобрался на почерневший от времени и влаги причал и с глубоким вздохом впитал эту дикую симфонию.

Дерево под ногами скрипело и постанывало под тяжестью шагов. Крики чаек, пронзительные и жадные, сливались с грубыми окриками дружинников, рокотом волн о борта и гулом десятков голосов. Главный причал уже занимали драккар Сигурда и его мелкие ладьи- черные, угрюмые, как и их хозяин. Но к ним один за другим, словно морские вороны на пир, подходили меньшие, но крепкие суда вольных бондов. С севера, с юга, с западных фьордов. Остров стекался на тинг.

Высадка проходила под чутким взглядом воинов Бьёрна. Организованно, без суеты. Чувствовалась железная воля, наведшая порядок в этом кипящем котле.

И он сам появился как воплощение этой воли.

Бьёрн шел по причалу, и люди расступались перед ним, как вода перед форштевнем драккара. На нем были парадные доспехи из отличной кожи, отделанные бронзой. Медвежья шкура на могучих плечах делала его вид еще более грозным и суровым. На поясе у Веселого висел лишь боевой нож - символ власти здесь и сейчас, а не войны где-то там. Он был первым среди равных, конунгом, готовым к работе.

Его взгляд нашел мою фигуру. Твердые льдистые глаза смягчились на миг. Он приблизился и встретил меня, как старого друга -медвежьей хваткой и увесистым шлепком по плечу, от которого дрогнула бы крыша в моей новой кузне.

- Жив, Рюрик. И, я вижу, ты не прозябал без дела.- Второй хлопок едва не сбил меня с ног.- Рад видеть.

- И я рад вернуться, конунг.

Он кивнул и двинулся дальше, навстречу следующему прибывающему хёвдингу. Я видел, как люди встречали его: кто с искренней радостью, кто с подобострастием, кто с натянутой почтительностью. Он с каждым обменивался тем же фирменным рукопожатием, смотрел в глаза, бросал ободряющую фразу: «Рад видеть, Халльдор. Как дела в долине?», «Твой сын оправился от раны, Гуннар?». Это была идеальная демонстрация силы- сила контроля, доступности и памяти. Он знал всех и всё.