Варяг I

Гул в аудитории колледжа был привычным: шелест страниц, скрип кресел, сдавленный кашель. Воздух пах пылью старых книг, дешевым кофе и легкой апатией пятницы.

Я стоял у доски, чувствуя, как мел липнет к потным пальцам. Передо мной мелькал ряд молодых лиц. Глаза... то внимательные, то скучающие. Я вел самую неблагодарную науку...

Историю.

- Представьте себе Ладогу в восьмом веке, - начал я, стараясь вложить в голос огонь, которого сам давно не чувствовал. - Это вам не каменные палаты Киева. Не прекрасные монументы из «Игры Престолов» или «Властелина Колец». А, скорее, частокол, грязь по колено и дым от горнов, смешивающийся с запахом рыбы и немытого тела. Скандинавский купец — по совместительству варяг и удачливый разбойник. Его богатство - не только меха и арабское серебро. Но еще и знания. Пути по рекам. Умение читать звезды.

Я водил указкой по карте, наскоро нарисованной мелом.

- Вот Волжский путь - серебро с Востока. Вот Днепровский - ведущий к богатствам Царьграда. А Ладога - перекресток. Горнило. Именно там варился тот сплав, из которого позже выковали Русь. Славянин пахал землю, знал лес как свои пять пальцев. Варяг правил ладьей, знал ветер и течение. В те времена браки заключались по расчету. А кооперация была очень важна. Ведь выжить вместе было проще.

Я стал рассказывать о длинных домах скандинавов. О дыме, съедающем глаза. О том, как женщины ткали на вертикальных станках, а мужчины ковали топоры с «бородкой», способные подцепить щит противника. О пирах с кабаном, зажаренным в честь Фрейра, и медовухе, от которой темнело в глазах. О том, как клялись на рукояти меча предка. Как бросали рунические жребии перед походом. Как хоронили в ладье, сжигая вместе с вещами, конем, а иногда и с верным трэллом, чтобы служил в Вальхалле.

Я говорил о сражениях, мифах и легендах. О «стене щитов». О диком реве «УРА!», что значило вовсе не наше «ура», а «судьба!», призыв к Урдр. Говорил о берсерках, накачанных отваром черной белены и кусающих щиты в ярости. О том, как цена жизни некоторых трэллов равнялась цене трех коров или доброго меча.

Студенты слушали. Кто-то записывал. Кто-то смотрел в окно на московскую слякоть. Я видел искру интереса в некоторых глазах. И этого было достаточно. Истории о битвах, пирах, дальних странствиях всегда цепляли. Но это была всего лишь цепь фактов, артефактов и логических построений.