— Чего ты гудишь?! Отнимите дудку у короткого, он всё портит,
разыграться не даёт!!!
— Правильно он дудит! Твой клюшку задрал, как старуха на
паперти, против правил это!
— Ты бы, Святослав, на судью не грешил. У него жизнь сложная
была и есть, и опыта всякого он за неё накопил — хоть торгуй. Я вот
с ним, к примеру, ссориться не хочу, — положил руку Всеслав на
плечо дядьки, князя Черниговского.
Они со Всеволодом Переяславским приехали в Киев две недели
назад, и теперь постоянно орали с трибун, болея за свои отряды даже
на тренировках. Но правила, кажется, потрудился выучить только
более рассудительный Всеволод. Святослав же оказался болельщиком
крайне эмоциональным, поэтому игру и ледняков других команд материл
не стратегически или тактически, а идейно, от всей души. За десяток
дней и бессчётное количество тренировок их игроки научились стоять
на коньках, не опираясь на бортики, клюшки и товарищей по команде,
и на выступления стало возможно смотреть без слёз. Не всегда,
конечно, но получалось у ратников-ледняков уже гораздо лучше.
— Не врёшь? — покосился на двоюродного племянника гость
черниговский.
— Сроду не бывало, — легко отозвался Чародей. — Я видал,
как он ножи мечет. И в ядах сведущ. Он моим нетопырям уроки
преподавал по тому, как следы в лесу и на снегу читать. И как не
оставлять их.
И Святослав передёрнул плечами.
Две с лишним недели назад пришли новости, что из Чернигова и
Переяславля выдвинулись князья с ближними дружинами. На нападения
это было не похоже, а вот на то, что история про новую игру и
впрямь дошла и заинтересовала — вполне. И Всеслав, князь Полоцкий,
и, так уж вышло, великий князь Киевский, не стал отказывать себе в
возможности подшутить над дядями. С которыми крайний раз виделся
аккурат перед тем, как усесться в подземную тюрьму-поруб на долгую
дюжину месяцев-лун, да ещё две луны сверх.
Дядья не отправились за помощью к полякам, как Изяслав, автор и
идейный вдохновитель той подлой истории с обманом и нарушением
клятвы, в результате которой Всеслав с детьми, Ромой и Глебом,
оказались в заточении. Князья разошлись по своим вотчинам и сидели
там, не высовываясь, хоть и собирая всю возможную информацию о
внезапном соседе, что прямо из-под земли умостился прямёхонько на
великокняжеский престол, да так, что и не придумаешь, как
сковырнуть. Народ на него в прямом смысле слова молился, причём как
христиане, так и те, кто клал требы Старым Богам. Волхв из
сильнейших, самого Ладомира-покойника ученик, и патриарх Всея Руси,
главный поп на всех землях русских, только что не с рук у него ели.
Половцы, что так позорно разгромили сводные рати Ярославичей на
Альте-реке, оказались лучшими друзьями, начав наезжать в гости и
торговать так, что и бывалые купцы-негоцианты диву давались. Знать,
и вправду сам чёрт ему ворожил, Чародею проклятому. Или
наоборот…
