Долетели штатно и без проблем. Только Головин два раза просил у
Лены-стюардессы парашют, чтобы меня высадить на ходу. Первый раз —
когда я с некоторой грустью сказал, что даже жаль, что незабываемое
путешествие закончилось. Он тут же предложил меня выкинуть, чтоб я
пешком пошел обратно вдоль Лены-реки и допутешествовал
недопутешествованное. Ему, с его слов, моих приключений хватило на
два инфаркта и инвалидность. Второй раз — когда я назвал его
«заверенным».
— Чего это я заверенный-то? - с недоумением переспросил он.
— Я думал, что если у кого-то из комнаты нотариус орет полночи:
«Да! Да!» - то это явно происходит процесс нотариального заверения,
разве не так? - невинно предположил я. - А у тебя герб на золотой
блямбе где оттиснут, а?
— Лена, тащи парашют! Сейчас я тебе, Волков, сам всю блямбу
оттисну, и летать ты у меня научишься, колдун проклятый! - лицо,
тон и поза Головина выражали лютую ненависть, от него стюардесса
даже отшагнула. Но я-то видел, что глаза Темы смеялись. Потом он не
выдержал, и хмыкнул, а следом за ним хохотал уже весь бизнес-класс:
он, я, лорд Серега Ланевский и Костя Бере. В столицу наша команда
летела именно в этом составе. Леха с бригадой бойцов вылетали
следующим рейсом, Артем разрешил им погулять-отдохнуть в
Якутске.
Из Шереметьева нас выводили какими-то полутемными коридорами, о
которых, кажется, даже персонал аэропорта не подозревал — там
вообще никого не было. Крепкий мужчина в темно-синем костюме
встретил нас у рукава, который соединил самолет с пристанью, и
сразу поманил за собой в сторону. Открылась неприметная дверка
сугубо технического вида — и мы нырнули в нее. Единственный минус —
лифтов там не было, идти пришлось по лестницам. Тяжелее всех было
Косте, у него было два битком набитых рюкзака, но один из них
подхватил Головин, несмешно пошутив, что раз уж мы все равно группа
лиц по предварительному сговору, то не помочь подельнику — западло.
Младший волк было напрягся, но я хлопнул его по плечу и объяснил,
что у военных, даже самых лучших, чувство юмора еще в академии
отстреливают из танка, чтобы не мешало служить командованию. Мой же
гроб на колесиках остался у Самвела в качестве экспоната, ну и на
случай, когда я еще раз соберусь в те края. А все гостинцы
уложились, пусть и туго, в один мешок, тот самый, Головинского
ателье, с кучей отделений и застежек.
