Глядя на пейзаж перед нами, я в
который раз подумал, что Горами эту местность назвали, изрядно
маханув, конечно. Ни с Забайкальем, ни с Якутией не сравнить. Но
это и к лучшему, с другой стороны. Зачем на границе Московской и
Тверской областей горы, скалы, сопки и прочие крупноформатные
каменные нагромождения? Незачем, ясное дело. Тут из доброго тёплого
дерева строиться привыкли, а не лепить булыжники один на другой не
пойми на что. И деревьев, хвала Богам, хватало пока. Даже в такой,
как оказалось, опасной близости от столицы – полтораста километров
всего до МКАД, и до Кремля сто семьдесят.
– О чём задумался, Дим? – заставил
меня вынырнуть из своих мыслей голос Лорда.
– Да опять окаянство какое-нибудь
затевает, помяни моё слово, Серёг! Не может он, буржуйская морда,
по-людски, – со своим обычным, ожидаемым и очень много раз
оправданным скепсисом влез Тёма. И отвечать стало поздно: теперь
что ни скажешь – он всё воспримет, как оправдания.
Мы стояли на вершине холма, с
которого просматривалась вся территория Города, от высоких стен с
башенками до внутренней застройки. От стометрового пустого пояса
вокруг крепости, который Головин привычно называл «КСП»,
контрольно-следовой полосой, до детских площадок и стадиона внутри
периметра, где сегодня было тихо, только ребятишки тренировались в
разных концах, не мешая друг другу. От одной лесной стены до
другой. Хотя на самом деле она была единственной – Город стоял в
сплошном кольце леса. С одной стороны - небольшого, всего метров на
сто с небольшим глубиной, зато с другой - настоящего бора, с чащами
и дебрями, с топями, ручьями и озерцами, скрытыми за холмами,
покрытыми смешанным лесом. Тут, с северо-запада, в нём было площади
– под две сотни квадратных километров. И сводить его, осушая
болотца, ручейки и речушки, я не давал. О чём Серёга Ланевский
регулярно горестно вздыхал, не оставляя надежды прельстить меня всё
более нарядными перспективами по расширению застройки на
«подконтрольных территориях». Они с Тёмой, да, впрочем, все мы
втроём за эти два года настолько сроднились, что незаметно и не
специально использовали шутки, жесты и фразы друг друга. Как очень
близкие люди, что провели вместе кучу времени и прошли сквозь
многое. Потому что так оно и было. Но и ярких индивидуальностей
никто, кажется, не терял. Поэтому Головин нудел, брюзжал и
жаловался. А Лорд постоянно был в поиске новых источников дохода. И
меня подбивал. Хотя и помнил прекрасно, что лично обещал
пристрелить, когда я начну деньги выше живых людей ставить.
