На открытой веранде крошечного ресторанчика сидели две семьи.
Уходящая вниз улица, выложенная брусчаткой, наверняка помнившая
очень многое, в самом конце поворачивала влево, становясь
набережной. Там, где она поворачивала, за домами поднималась в
ярко-синее небо громадная светло-коричневая колонна маяка с
вершиной в форме шахматной ладьи. На ней стояла металлическая
клетка, в которой раньше вечерам разжигали огонь, различимый из
океана. Огонь предупреждал о здоровенной скале Сальмедине, которая
коварно стерегла уставших и невнимательных мореплавателей. Гид
говорил, что даже пламя маяка, заметное вокруг на многие километры,
не смогло уберечь всех — множество судов пошло ко дну уже после
постройки этой громадины. Любители подводного плавания изучали
покрытые водорослями останки громадных галеонов, которые покоились
на дне у подножия скалы. Огня на маяке, понятно, давно не разводили
— в клетке наверху стояли мощные прожектора.
Веранда была со всех сторон закрыта деревьями и высокими
кустами, которые видел, наверное, каждый, побывавший в Египте,
Турции и прочих гостеприимных местах, где начинаешь понимать, что
когда раздавали солнышко, морюшко и теплый мягкий климат — наши
предки были явно заняты чем-то более важным. Поэтому вся эта
роскошь досталась шумным лентяям, что закрывали ставни и входные
двери на сиесту, и часто забывали открывать их после неё.
Ярко-фиолетовые, лиловые и красно-оранжевые цветы покрывали,
казалось, всё, что здесь произрастало. Запахи от красок не
отставали — сочные, насыщенные и совершенно ничего общего не
имевшие с привычными и родными. Лёгкий ветер с побережья доносил
ноты соли, йода и горячего песка. Цветы и листья источали
сладковато-пряные ароматы. Небольшие рестораны и кафе маленького
прибрежного городка пахли всеми видами морских деликатесов и
кисловато-холодными брызгами лимонного сока. Каждый камень любого
дома, казалось, мог рассказать такое, чего ни за что не прочтёшь ни
в одной книге по истории Европы.
Две семьи, зашедшие тёплым вечером на ужин и расположившиеся на
открытой веранде, были моей и серого кардинала, Михаила Ивановича.
После успешного решения вопросов с излишне инициативным сотрудником
золотопромышленника Мурадова, Второв предложил погостить у него
дома в Андалусии, который нахваливал раньше, считая более удобным и
комфортным, чем его дворцовый ансамбль под Тулой, в лесах
Щегловской засеки. Мы не стали ломаться и согласились.
