Всех нас, вернувшихся в большой зал, встретили довольно
подозрительными взорами. Радомир кинулся к воспитаннику-князю,
поддержав под руку, и повёл к почётному месту возле
великокняжеского престола. Теперь единственному. Пока мы
отсутствовали, рассадка гостей изменилась. И в зале не осталось ни
единого переяславца. Куда они подевались и вернутся ли — наверняка
знали Рысь, который ввалился в зал, на ходу натягивая привычное
индифферентное лицо прямо поверх маски жестокого убийцы, и Ставр,
который фланировал по периметру, вокруг столов и лавок, на
Гарасиме. Но уточнять не было никакого желания.
Дара и Леся, сидевшие рядом, сперва заглядывали в глаза
тревожно, но вопросов не задавали. Потом, когда после пары-тройки
тостов хвалебной направленности со скул Всеслава почти сошли
желваки, чуть успокоились. Рома и Глеб тоже ни о чём не спрашивали,
хоть и поглядывали вопросительно.
— Ты, кажется, нашёл врага, что подобрался змеёй слишком близко
к твоему стойбищу? — перевёл Шарукан слова отца, легендарного и,
как выяснилось, прозорливого Ясинь-хана.
— К несчастью, да. И не скажу, чтобы это принесло мне
облегчения, Хару, — отозвался Чародей.
— Предательство близкого — большая боль и беда, говорит отец,
друже. Но каждая боль, что не убила коня, помогает ему скакать
дальше и дольше, — прислушиваясь к хриплому рыку старика,
проговорил Степной Волк.
— Иногда бывает, что конь не хочет больше скакать, друже. Но
должен. Это — плата за то, чтобы на пастбищах этого коня его табун,
кони, кобылы и жеребята, паслись и жили так, как хочет вожак.
— Табуном управляет старшая кобыла, — послушав Ясиня, ответил
Шарукан. — Опыт и мудрость помогают ей. Конь, самый сильный и
бесстрашный, только оберегает его от врага. Твоему табуну
несказанно повезло, Слав. Бесстрашие, опыт, сила и мудрость
достались одному. Это видят, чувствуют и признаю́т все окрестные
стойбища.
— Может, и так. Благодарю за добрые слова, уважаемый Ясинь-хан,
— Всеслав приложил ладонь к сердцу и склонил голову перед старым
степняком. — Мой отец оставил этот мир, но прежде научил меня с
почтением и вниманием слушать советы старших. Возможно, именно
поэтому некоторые мои поступки кажутся более… разумными, чем они
есть на самом деле.
— Тебя с не меньшим почтением слушают умудрённые опытом старцы,
великие камы твоего племени. Тот, кто говорит внутри тебя, сильнее
и опытнее каждого из них, — сощурив и без того узкие голубые глаза,
тише обычного перевёл Шарукан.
