-Наконец-то ты очнулся!
Где-то я уже слышал эти слова. Они
словно пробуждают что-то внутри меня. Никак не могу понять, что
именно. Мелькают смутные образы - связанный светловолосый воин,
телега какая-то. Странная телега. Не делают здесь таких. И горы. Не
скалы во фьордах, к которым я привык, а горы с заснеженными
вершинами.
Оглядываю собравшихся перед ложем.
Две женщины и пять мужчин разного возраста. Одеты странно. Умом я
понимаю, что одежда их вполне обыденна, но где-то внутри живёт
твёрдое убеждение, что они одеты именно странно. "В дурацком", -
всплывает в голове определение их одежды, - "они одеты в дурацкое".
Почему? На женщинах нормальные домотканые платья, скреплённые на
плечах большими фибулами[1]. Головы подвязаны платками. На мужчинах
портки и длинные рубахи. Подпоясаны и рукава завязаны. Нормально
одеты, в общем, а это "в дурацком" не уходит.
Обвожу взглядом помещение. Длинное и
узкое. Низкий закопчённый потолок. Я лежу на широкой лежанке у
бревенчатой потемневшей от времён стены. На стене висит мой меч.
"Каролинг", всплывает еще одно непонятное слово в голове. Я укрыт
меховым одеялом, или шкурой какой-то. Щупаю под собой - ткань.
Значит, лежу на простыне. Поворачиваю голову- с противоположной от
стены стороны мою лежанку отгораживает доска, примерно в локоть
шириной. Чтобы во сне на пол не навернулся, видимо. А, может, чтобы
не дуло.
Снова перевожу взгляд на
собравшихся,
-Что случилось? - спрашиваю и
ощущаю, как шершавый язык с трудом ворочается в пересохшем рту, -
Дайте пить!
Одна из женщин убегает и быстро
возвращается с кружкой. Набираю полный рот прохладной воды и
какое-то время не проглатываю. Жду, пока смочится слизистая. Какая
ещё "слизистая"? Что это такое? Глотаю.
-Ты был на охоте, ярл[2], - отвечает
один из мужчин. Его борода густо побита сединой. Гудмунд, -
вспоминаю я, Гудмунд - кормчий. Он водит мой драккар уже пять лет и
ни разу не посадил его на мель или упустил ветер. От него никто не
мог уйти, если гнались мы и никто не мог догнать, если гнались за
нами. Впрочем, последнее уже было редкостью. Хотя назревал тут один
нехороший момент...
-Мы охотились на вепря, - продолжает
Гудмунд. - ты взял его на копьё, а он тебя об дерево ринул.
Головой.
Рассказы никогда не были сильной
стороной Гудмунда. Для кормчего это плохо. Оттого и не уживался он
в других местах, пока к моему хирду не прибился. Много у меня тут
таких, странных.
