Я был обычным сиротой. В наше время
это дело не хитрое. Потом, меня купили жрецы храма Святовита, что
на острове Руяне, и там я рос до двенадцати лет, выполняя для
жрецов разную работу. А когда мне исполнилось двенадцать, мне
перерезали горло на алтаре Святовита, обрызгав моей кровью кумира.
Но богу не понравилась эта жертва и моя рана на глазах изумлённых
жрецов затянулась, а ч стал говорить непонятные вещи.
Жрецы прозвали меня Двоедушцем и
выгнали с острова. Спасибо, что не голым. Рубаха, штаны, онучи и
лапти составляли моё имущество. Маленький ножик - моё оружие.
Честно говоря говоря, ножик мне не давали, я его спёр ещё до своего
жертвоприношения. Я прибился батраком ко двору местного хозяина
хутора по имени Хельги. Хельги-бонд, так это называется в здешних
землях. А я, стало быть, стал карлом. Наёмным работником.
И трудился я на него честь по чести,
но вторая душа зудела и заставляла меня после работы делать
странные вещи. Бегать, прыгать, отжиматься, подтягиваться на ветке
и тому подобное. Так продолжалось два года. А потом я ушёл в викинг
с Грюнвард-хёвдингом и оказался удачливым.
Ещё через пару лет у меня появился
свой хирд, хоть и маленький, но дружный и корабль. Правда, это был
не драккар, а торговый кнорр и, честно говоря, я совсем и не
собирался им обзаводиться, но если нас с парнями пытаются продать в
рабство, вместо того, чтобы довезти до места, то волей-неволей а
новое имущество у тебя появится. И мы построили наш хутор в землях
эстов. Некоторые соседи радовались этому, мы хорошо платили за
работу. Другие захотели наше серебро просто так, теперь соседей у
нас меньше, а трэлей больше. И на три дня пути все знают, что если
вернуть беглого раба в Русгард, то заработаешь денежку. А если
укрыть, то придут хмурые парни и поинтересуются своим имуществом.
А, заодно, и твоё прихватят. В качестве отступного.
Последний поход с
Грюнвардом-хёвдингом был особенно удачен. Мы взяли у мавров целую
кучу серебра. А на обратной дороге я ещё и женой обзавёлся. Дочерью
ирландского конунга. В Ирландии, правда, конунгов, как блох на
собаке, зато, моя Фианна настоящая красавица. И умница. Да, я
влюбился, вот!
От воспоминаний меня отвлёк крик со
двора,
-Наставник! Наставник! Таам
таккое!
Выхожу на чисто выметенный двор. Там
мнётся Туули, свейн из местных эстов, прошедший отбор в мой хирд.
Он уже почти чисто говорит по-нашему и характерное произношение у
него проскакивает только тогда, когда он сильно взволнован. А
взволновать эста - задача не из простых.
